— Это мы можем выяснить у Торкеля. Он ясно сказал, что я буду работать поблизости от них. Кроме того, у мальчика оказалась очень интересная информация, которую я как раз шел им сообщить. Мне бы, конечно, больше хотелось, чтобы мы попытались раскрыть это убийство сами, но если ты предпочитаешь вместо этого заниматься обсуждением того, кто кому должен подчиняться, то, вероятно, нам придется смириться.
Значит, он намерен вести такую жесткую игру. Выставлять ее блюстителем параграфов, а сам он будет хорошим полицейским, интересующимся исключительно делом и стремящимся бескорыстно его раскрыть. Хансер внезапно поняла, что Харальдссон, возможно, является более опасным противником, чем она предполагала.
Она отступила на шаг в сторону. Харальдссон одарил ее улыбкой триумфатора и похромал дальше. Потом с максимальной фамильярностью прокричал в комнату Госкомиссии:
— Билли, у тебя найдется минутка?
Попросив прощения за то, что Фредрику придется повторить все, что он уже говорил, Ванья раскрыла блокнот. Она испытывала раздражение. Ей хотелось первой выслушивать свидетелей и подозреваемых. Существовал риск, что во второй раз они могут неосознанно проявить небрежность. Опустить какие-то сведения, полагая, что они их уже сообщили. Оценить информацию и счесть ее неинтересной. Ванья сообразила, что уже во второй раз за это расследование человек, с которым она беседует, немного утратил остроту восприятия из-за того, что все рассказал Харальдссону. Двое из двух возможных. Больше это не повторится, пообещала она себе. Она поднесла авторучку к бумаге.
— Ты видел Рогера Эрикссона?
— Да, в прошлую пятницу.
— И ты уверен в том, что это был он?
— Да, мы учились в одной гимназии. В прошлом семестре. Потом он перешел в другую.
— Вы учились в одном классе?
— Нет, я на год старше.
— Где ты видел Рогера?
— На улице Густавборгсгатан, возле парковки около института. Вы, возможно, не знаете, где она находится?..
— Мы разберемся.
Билли сделал себе заметку. Говоря «мы», Ванья в данной ситуации имела в виду его. Надо отметить на карте.
— В какую сторону он шел?
— В сторону города. Ну, я не знаю, в какую это получается сторону света.
— Это мы тоже узнаем.
Билли опять записал.
— Когда именно в пятницу ты его видел?
— Сразу после девяти.
Впервые за время разговора Ванья остановилась. Посмотрела на Фредрика чуть скептически. Может, она что-то неправильно поняла? Она снова посмотрела в свои записи.
— В девять часов вечера? В двадцать один час?
— Чуть позже.
— И мы говорим о прошлой пятнице? О двадцать третьем?
— Да.
— Ты в этом уверен? И в часе тоже?
— Да, я в половине девятого закончил тренировку и направлялся в город. Мы собирались в кино, и я знаю, что посмотрел на часы и у меня оставалось двадцать пять минут. Фильм начинался в половине десятого.
Ванья умолкла. Билли знал почему. Он только что закончил чертить на белой доске в их комнате временной график исчезновения Рогера. Тот вышел от своей подружки в двадцать два часа. По сведениям той же подружки, он не покидал ее комнаты и тем более ее дома в течение всего вечера. Что же он делал на этой неизвестной улице часом раньше? Ванья думала о том же самом. Значит, девочка-дюймовочка соврала, как она и думала. Сидевший перед ней юноша, похоже, заслуживал доверия. Солидный, несмотря на юный возраст. Ничто в его поведении не указывало на то, что он пришел сюда ради внимания окружающих, получения сильных ощущений или попросту из патологической склонности к выдумкам.
— Хорошо, значит, ты видел Рогера, а почему ты обратил на него внимание? В девять часов вечера в пятницу на улице ведь, вероятно, было довольно много народу?
— Потому что он шел один, а вокруг него кружил мопед, ну, знаете, чтобы вроде как поиздеваться.
Ванья с Билли оба подались вперед. Временной аспект был важен, но до сих пор сведения все-таки касались лишь передвижения жертвы в вечер исчезновения. А теперь внезапно возник кто-то другой. Некто издевавшийся. Это становилось интересным. Ванья еще раз мысленно ругнулась по поводу того, что слышит сведения второй.