— Паника, — коротко сказал мой брат и отошёл от окна.
Ему всегда хотелось казаться мужественным и сильным, то есть иметь качества, которыми он не обладал. В детстве его шпыняли и в школе, и во дворе. Правда, он скрывал свои проблемы с пацанами, но я-то о них обычно знала, так как старше была всего на три года, и у нас было много общих знакомых.
Пару раз одноклассники по моей просьбе осаживали Андрюшкиных мучителей, но помогало ненадолго. Поэтому, когда Андрей закончил девять классов, я была рада забрать его из Пензы к себе в Тамбов, где училась в университете. Правда у колледжа, в который он поступил, не было общежития, и я сняла ему комнату, выплачивая за неё из своей подработки — по вечерам я убирала кабинеты в одном офисном здании.
Андрей после колледжа ушёл в армию, отслужил год в Наро-Фоминске и вернулся. Профессия сварщика здорово помогла ему в армии, вернулся он уверенным и каким-то целеустремлённым. Год шарахался по стройкам, затем завербовался на Крайний Север, в Находку и два года работал там вахтовым методом, заработав кучу денег и немного проблем со здоровьем.
С Ксюшей он познакомился через год после возвращения с севера. У него к этому времени уже была однушка в Тамбове и машина. Я жила на съёмной квартире, Андрюшка мне помогал деньгами, когда приходилось трудно. А год назад они с Ксюхой поженились.
И вот теперь нам предстояло срываться с места и уезжать неизвестно куда. Я при этом ничего не теряла, а Андрей с Ксюхой оставляли квартиру. Но они не унывали.
— Заработаем ещё, — сказал Андрей. — Главное выжить.
И улыбнулся своей особенной улыбкой. Он мне в такие минуты напоминал Гагарина, фотография которого висела у отца на стене в Пензе.
Решили, что сейчас, в разгар паники, никуда не поедем. Дождёмся, когда дороги станут посвободнее. Вечером удалось дозвониться отцу. Договорились, что спокойно и без суматохи приедем к нему через пару недель. Ближе к дате отъезда Андрей залил полный бак бензина и пару канистр, мы, не торопясь, собрали необходимые вещи и уже в конце августа поехали в Пензу.
Дорога в сторону Пензы была свободна, а вот в обратную сторону стояла огромная пробка. До самой Пензы нам не попалось ни одного места, где машины из неё ехали, а не стояли в бесконечной очереди. Пару раз нам показалось, что в этой очереди не всё спокойно, но нас никто останавливать не пытался, и мы доехали до места без приключений.
Отец нам обрадовался. В последние три-четыре года мы навещали его нечасто, он постарел, сгорбился и выглядел нездоровым. Мамин портрет стоял всё там же, на полке старенького серванта.
— Я готов ехать, — отец указал на две сумки в коридоре. — Там книги, — пояснил он, — и немного тёплых вещей.
— Хорошо, папа, — ответил Андрей. — Только мы сейчас никуда не поедем, лучше жить в доме, чем на шоссе. Будем ждать.
В итоге мы прожили в Пензе почти месяц. Были бытовые сложности, например, канализация уже не работала, из крана не текла вода, и прочее в таком духе. Андрей пару раз в неделю ездил на окраины проверять, не рассосалась ли пробка, и только спустя неделю после того, как город покинул последний автомобиль, мы разместились в его «Ладе» и уехали. Отец оглядывался назад до тех пор, пока не скрылись из вида последние пензенские дома.
Дорога была свободна, только изредка мы обгоняли медленно едущие в сторону Тамбова автомобили.
— Вот, — улыбаясь, говорил Андрей. — Хорошо, что подождали, теперь едем как люди.
Вдали показалось несколько человек в военной форме. Они жестом показали нам остановиться.
— Военный патруль… — пробормотал Андрей. — Даже не знаю, останавливаться ли?
Словно отвечая ему, один из военных поднял автомат и сделал несколько выстрелов в нашем направлении.
Андрей резко затормозил и остановился рядом с военными.
— Что случилось, командир? — спросил он, опустив стекло, но оставаясь в кабине.
— Всем выйти из машины, — приказал один из военных и направил на нас дуло автомата.
Мы подчинились.
— Руки на машину, ноги расставить, — скомандовал всё тот же военный.
— Ребята, а что случилось? — спросил папа, становясь к машине и опираясь руками на кузов.
— Эдя, а это кто? — издевательски спросил один из патрульных. — Он нам нужен?
— Нет, старики не нужны, — ответил тот, которого назвали Эдей. — Что нам с ними делать?