Василий приказал оседлать своего коня. Конь был прекрасным, достойным князя. Подарок отца.
Василий вскочил на него и поскакал по землям, принадлежавшим ему. Подобные поездки верхом помогали ему сохранять форму, да и конь не забывал, что он служит хозяину и, возможно, однажды понесёт его не просто по полям и лесным тропам, а против ворога.
Пока Василий носился на коне по полям и лесам, он успокоился. Мысли перестали виться только вокруг уделов и славы, а вернулись в обычное русло. Когда княжич вернулся в посёлок и спрыгнул с коня, то увидел, как девушка несёт ему кувшин квасу.
Княжич всегда просил, чтобы ему приносили квас после того, как он вернётся с верховой прогулки. Иногда его подносили подростки, иногда девушки. Он не раз уже видел эту девушку, но тогда, в начале весны, люди ещё не сняли свои зимние одежды и красоты заметить было невозможно. Княжич так пристально посмотрел на девушку, что та покраснела.
– Как тебя звать, красавица?
– Еленой, княжич. Вот квас твой.
Василий приложился к квасу и выпил почти четверть кувшина.
– Добрый квас, Елена!
– Из земляники, княжич. Уже собираем.
Василий заставил себя отвести взгляд от девушки, чтобы та совсем не засмущалась, и как бы просто из любопытства продолжил разговор:
– А скажи, земляники много в этом году?
– Странный год, княжич. Земляника очень рано появилась, а много ли её будет, посмотрим.
– А ты местная или приехала откуда? – вновь спросил княжич. Конечно же он знал ответ и знал, где живёт Елена, но ему хотелось просто поговорить с ней.
– Жили мы раньше в Киевской земле, а потом батюшка лет пятнадцать назад уехал оттуда. Меня ещё в живых не было. Сказывал, что после Батыева прихода так и не вернулась земля та к жизни. А Киев так и стоял разрушенным в те дни.
Пока княжич и Елена болтали о всяком-разном, два уже умудрённых мужа с сединой в бородах посматривали на них как бы невзначай. Это были отец Елены Роман и староста Судимир. В прошлом году сын Судимира женился на сестре Елены.
– Думаешь, князёк наживку проглотил? Думаешь, на твою дочку клюнет? Ох, как нам хорошо было бы, если князёк взял бы её в жёны!
– Хорошо бы, Судимир.
– Все равно, чую, не уйдёт он отсюда. Значит, нам надо учиться с ним ладить.
– А позволено ли князю на простолюдинке жениться?
– А кто запретил-то? Она православного вероисповедания, он тоже. В чём препятствие? В церкви, где венчают, все перед Богом равны. Выходит, и князь он только здесь, на людях, а там просто раб Божий.
– Да и князь он такой. Сам понимаешь, Судимир. Скорее не князь, а боярин. А боярам брать в жены простолюдинок не воспрещается. Слышал новость, скоморохи прохожие сказывали?
– Что за новость-то?
– Великий князь в Новгород поехал, потому что обезумел от любви, и там на купчихе женился!
– Как на купчихе? Великий князь Ярослав?
– Да, да! Сказывают, ведьма она! Околдовала его! А весом эта купчиха, сказывают скоморохи, как два князя! Говорят, три мужа вместе с самим князем на руках её до повозки несли и трижды роняли.
– Да ты дураков, Судимир, поменьше слушай, ведь ты староста, как-никак. Быть того не могло, чтобы три мужика бабу унести не смогли.
– Не на то ты, Роман, внимание обращаешь. Не на вес княгини ты смотрел бы, а на то, что из простонародья она. И дочь твоя, дай Господи, за князя выйдет. У них знаешь как?
– Как?
– Годик-другой посидит он в тишине, а потом, глядишь, и удел получит князёк наш, а там и мы внакладе не останемся.
– Твои бы слова, Судимир, да Богу в уши.
Княгиня Ксения Юрьевна
Князь Ярослав недолго жил в Новгороде. Он оставил там, как и решил, наместником своего племянника Юрия Андреевича Суздальского, а сам стал готовиться к отъезду во Владимир. После первой брачной ночи князь не заходил к княгине. Ксения проводила всё время в окружении незнакомой ей ранее старой женщины, которая была нянькой ещё её мужу. Та учила юную княгиню тому, что та, казалось, и так умела. Но теперь всему придавался иной оттенок.
Когда Ксения узнала, что великий князь собирается уезжать во Владимир, её сердце сжалось. Выходит, не возьмёт он её с собой, раз ни разу даже не зашёл к ней в терем, а проводил всё время со своими ближниками и с боярами новгородскими. Не впечатлили великого князя, получается, советы её. Придётся ей прожить всю жизнь свою в тереме одной без тепла мужа, но зато с титулом княгини.
Поговорить княгине было не с кем. Ни одной подружки князь в терем велел не пускать. Не видела она с тех пор ни сестёр своих, ни братьев. По утрам Ксения сидела у окна и занималась рукоделием, а после ей начинали преподавать науку княжескую.