– Ах, эти! Нет… Человеческие архетипы не понимают происхождения своих даров. Они воспринимают существование Мира Снов, но интерпретируют свои видения через призму своих культур, и у каждого свое видение истории. На них нельзя полагаться. В реальном мире мы одни против Элиты.
Долгое время Брисеида лежала без сна, созерцая танец облаков в сиянии луны, укрытой одеялом из звезд.
3. Баня и свиньи
Они встали на рассвете, чтобы попрактиковаться в рисовании под руководством Брисеиды, прежде чем снова отправиться в путь. Результаты оказались не очень впечатляющими. Несмотря на то что ее обучал опытный человек, потребовалось несколько дней упорной работы, чтобы Брисеида начала воспринимать тонкости энергии, которую она могла направлять. Она пыталась выразить словами ощущение, которое едва понимала, о котором могла только догадываться. Она должна была следовать своим импульсам, не думая, не пытаясь понять, течет ли через них энергия ци, или движение было плодом их воображения. Менг поднял бровь, услышав, как она произнесла слово «импульс».
– Неудивительно, что мой брат выбрал тебя в ученики, – вздохнул он. После двух часов упражнений Энндал пришел к выводу, что потребуется несколько занятий и что им придется завершить свое обучение на земле в следующем пункте назначения.
Лиз заставила всех вернуться в строй, чтобы изучить варианты приземления. Брисеида подозревала, что она делает это просто ради развлечения, чтобы водить мужчин за нос: они поняли, что Оанко уже пересекался с несколькими белыми мужчинами на родине, до своего путешествия. Его время должно было наступить после эпохи рыцаря и до двадцатого века, к которому принадлежал Леонель.
Затем они обратили внимание на свои покупки, сделанные накануне. Они хотели бы проверить теории Лира и попытаться поймать химеру в ловушку на Площади Времени. Зная, что их надежды тщетны, они довольствовались тем, что назначили каждому из них определенную роль, чтобы быстро реагировать, когда представится возможность. Брисеида, естественно, отвечала за привлечение химер своими рисунками. Менг держал зеркало под прицелом. Эней и Оанко, быстрые и ловкие, были готовы наброситься со своими двумя ловцами идей. Леонель держал развернутую рамку, а Лиз пыталась использовать свой опыт будущего, чтобы найти применение предметам, которые рекомендовали торговцы: воронке, хрустальному шару, наперстку и вееру. Энндал оставался начеку, с мечом в руке, на случай, если их эксперименты пойдут не так.
Остальная часть их плана была нехитрой: они приближались к правящему кругу, чтобы понаблюдать за Элитой, узнать о преобладающих легендах того времени и держать пальцы скрещенными, чтобы эта поездка прошла лучше, чем предыдущая. И все же Брисеида почувствовала прилив сил, когда достала инструменты старой женщины из пустыни и сделала первый шаг в пустоту по их следующей невидимой лестнице. Она никогда не чувствовала себя так близко к своим спутникам. Теперь у них в руках были ключи. И план.
Небо было чистым, как лазурное море. Солнце нежно ласкало ее кожу. Свежий утренний воздух наполнил легкие. Нереальная тишина и полное отсутствие ориентиров делали их продвижение абстрактным и почти лишали Брисеиду чувства опасности. Полупрозрачная дорожка, усеянная яркими вспышками парфюмерного тумана, открылась перед ними, как новое обещание.
Брисеида могла бы подумать, что находится в раю, если бы не назойливый аромат, который время от времени доносился до нее.
Все чаще и чаще. Все насыщеннее и насыщеннее.
– Вы что-нибудь чувствуете? – наконец спросил Энндал, стоящий во главе отряда.
– Я вроде бы чувствую, но каждый раз, когда я открываю рот, меня называют слабачкой, – заметила Лиз.
– Должно быть, мы недалеко от места перехода, давайте будем начеку, – сказал Менг.
– Но мы только что отправились, – ответила Брисеида, – конечно, это не…
Внезапно обнадеживающий свет небес исчез, раздавленный тьмой. Под ногами земля размягчилась, холодная, склизкая почва проникла в ее сандалии, поглотила ее до щиколоток и заставила потерять равновесие. Она упала вперед, ее потянул за собой Леонель, подтолкнула Лиз, и, уткнувшись носом в грязь, впервые в жизни открыла для себя всю жестокость и глубину слова «зловоние».
– Если бы мне попался тот идиот, который придумал эту лестницу, – прорычала Лиз таким угрожающим голосом, что собравшиеся вокруг них свиньи мгновенно перестали визжать.