…А когда пришла пора — возвратился бывший кузнец на родину. Сын его уж окреп да подрос к тому времени, по завету отца стрелять хорошо научившися. И как только пробил заветный час — поведал тогда родитель сыну все секреты последние да так и отпустил того к королю на поклон с луком их родовым и отцовским благословением. Чтоб, когда минет срок, — возвратился он и продолжил дело их как глава семьи общее. А сам теперь занялся простою охотою, состругав себе лук обычный из ветвей ясеня.
— Это… это же была моя любимая сказка на ночь! От мамы. Её больше никто не знает! Даже отец… — в полном изумлении заверещала вдруг Фейр, точно так же пристально разглядывая обветренное лицо старика. — На самом деле я и сама уже давно забыла. Пока вы мне сейчас снова не напомнили конец. Но откуда вы можете её знать?!
— Потому что… — на мгновенье с отчётливо прозвучавшей горестью протянул Гортер. Но тут же осёкся и резко переменил тон на более нейтральный и, как даже показалось девушке, более чёрствый и холодный. — Потому что однажды твоя мать пару лет прожила на севере. И-и… у нас были общие друзья. Они ей и рассказали.
— Вы лжёте, — с омерзением в голосе ответила ему обиженная Фейр и тут же отвернулась.
Какое-то время она больше не расспрашивала старика ни о чём, пока через пару километров не начала вновь искоса поглядывать на спутника.
— А что случилось с Вашими детьми? Их Вы тоже обучали своему мастерству, чтобы они могли так же метко стрелять наугад по укрытым заклинанием «невидимости» живым людям?
От этого её вопроса Гортер как-то разом помрачнел:
— Нету у меня детей. Я — последний Устен. Но не по своей воле я всю жизнь в дороге да в лесах провёл, поверь мне. Ведь уговор тот самый, про который я говорил, на камне высеченный, нарушил первым отец вашего нынешнего короля. Когда прежние войска все свои на старости лет заменил новыми магическими, чтоб его! А деда моего, который в ту пору единственным оставался, кто на поле боя мог ещё с вашими новыми магусами наравне тягаться— ни за что ни про что в один день вместе с остальными раньше срока в отставку и… отправил.
А когда отец мой к нему после этого дознаваться пришёл, сто земель на своих двоих прошагав, так королевские слуги ему тоже от ворот поворот дали. Хотя он и не был из нашего рода, потому что семью деда моего только дочкой одной Единый в своё время и наградил — матерью моей, значится. И потому очень дед хотел, чтобы я его место занял. Но отец мой первым всё рассудил, когда дед помер. Продал наш лук фамильный, гад.
— Но, похоже, вы его всё-таки вернули, — продолжила за старого охотника Фейр. — Та история с гномом…
От этого прямые брови Гортера на мгновение нахмурились:
— Она что, тебе и про это рассказывала?! Ах она, курва!.. Вот же тоже мне, клялась, что вовек никому…
— Ну хватит уже! — снова недовольно лязгнула своим звонким голосом его спутница — Можете больше не прикидываться. Теперь я точно знаю, почему ваш облик показался мне в первый день таким знакомым! Я знаю, кто вы, мистер «лучник с севера». Ну, то есть теперь я хотя бы знаю, что это на самом деле были никакие не сказки, и мне известно, как вас на самом деле зовут. Хотя мама мне вашу внешность почти никак не описывала… Только про доспехи и лук… А я всегда думала, что это она всё сама сочиняла… О Вейс, мне же тогда всего четыре года было! Но как же я могла всё забыть?!
— Это потому, что вам, молодым, уже давно нет дела до мудрости своих отцов и дедов, — нравоучительным тоном вновь напомнил ей Гортер. — А между тем я тебе говорил, что старое время хранит в себе куда больше ума, чем эта ваша новомодная магия. Тьфу!
Однако Фейр не особо обратила внимание на его последние слова. Сумбурность и смятение наполнили её душу до самых пределов.
— Почему же вы мне ещё тогда не сказали? — пробурчала она себе под нос, однако настолько злобно и отчётливо, что матёрый лучник сразу её расслышал.
— Не думаю, что что-то изменилось бы.
— Но вы же меня как-то сразу узнали, хоть мы никогда не встречались! — прокричала ему Фейр уже куда более рассерженно почти в самое ухо и опять отвернулась в сторону. — И сказку эту зачем-то рассказали мне сейчас…
— Я узнал тогда не тебя, а твою мать… И только потом понял, кто передо мной на самом деле, — немного с горестью протянул в ответ бывший следопыт, также не оборачиваясь. — Да и что там теперь эта сказка стоит? Грош ей цена, если уйдёт она со мной в могилу.