Преодолев ещё три-четыре узких поворота, молодой колдун оказался внутри какого-то дворика, окружённого однотипными пятиэтажными домами с множеством окон и несколькими входными дверьми, располагавшихся очень близко друг от друга, после чего с трудом для себя отметил, что это, должно быть, был один из внутренних городских районов, хотя такого количества сгруженных вместе высоких зданий ему ещё никогда не приходилось видеть. Двинувшись по нему напрямик через декоративные ограды и клумбы, Альфред решил как можно быстрее преодолеть этот отрезок пути, не смотря на то, что его глаза повсюду натыкались на всё те же удивлённые лица прохожих — в основном женщин и детей, гулявших вокруг каких-то необычных железных конструкций, по которым эти дети с удовольствием лазали и во что-то играли, пока не замечали позади себя диковатую фигуру чёрного колдуна, несущуюся на всех парах в другой конец двора, и не прятались за юбки своих нянек. Те же в свою очередь ошарашено замирали или возбуждённо обхватывали детей руками, награждая Альфреда целой кучей порицающих выкриков, не смотря на то, что молодой колдун изначально ничем не угрожал их мирным занятиям. Вместо этого он просто пытался отыскать в раскинувшемся здесь бесконечном лабиринте хоть какой-то кривой закоулок, где ему удалось бы ненадолго сбросить уже порядком надоевшего Альфреду «пассажира» и как следует расспросить его о происходящем, поскольку тот, сдавалось юноше, знал куда больше о современном положении дел в мире, чем все эти охающие горожанки или снующие туда-сюда члены городской стражи, которая почему-то не хотела больше называть себя «добровольной», хотя именовалась так уже добрых пятьдесят лет, ещё до рождения самого Альфреда, с начала великих магических реформ.
«Неужели в королевстве снова начались какие-то реформы?!» — раздражённо посетовал про себя молодой колдун, когда снова наткнулся на одну из тех странных самодвижущихся карет, пролетевшую мимо него на внушительной скорости, и чуть не выскочил ей навстречу, подивившись ещё и тому, как много проезжих дорог стало прокладываться теперь в городах. Однако, посчитав за благо оставить все свои суждения на потом, Альфред тут же двинулся дальше, завидев наконец в отдалении старые, знакомые ему по архитектуре двухэтажные дома, которые тем не менее выглядели гораздо боле обветшалыми, чем остальные.
«Что за непонятные дела тут творятся? Похоже, меня занесло гораздо дальше, чем нужно. Но ведь прошло всего пять лет! Как мои подсчёты в Эргароте могли оказаться настолько неточными?! Здесь явно что-то не так…» — продолжал соображать он про себя, ускользая от лиц последних прохожих и перебрасывая свой «источник информации» через низкий декоративный заборчик, сплошь увитый разнообразными ползучими растениями и проржавевший насквозь. Альфреду было решительно всё равно, наблюдал ли кто в этот момент за ним, ведь молодой колдун с самого начала ни во что не ставил законы этого общества и даже мира, ибо только так он мог оставаться по-настоящему свободным от налагаемых ими ограничений и использовать свою магическую силу по полной. Но надоедливая привычка здешних обитателей преследовать всё, что выделялось из их законопослушной среды, совсем не оставляла для этого времени, и потому Альфред искал самый короткий путь, чтобы разузнать для себя всю необходимую информацию, прежде чем снова продолжить своё путешествие по этой стране, начавшееся в тот самый момент, когда он уже во второй раз пересёк границу реальности, самостоятельно раскрыв как лучше всего сбежать из Эргарота. К счастью, у молодого колдуна в арсенале всегда имелся целый набор достаточно действенных методов, чтобы просто выуживать те или иные сведения из любой податливой жертвы, даже не приводя её в сознание. И хотя он не был в этом деле настоящим мастером, каким когда-то был Джаргул, но свои умения Альфред оттачивал на диких существах, водившихся на просторах его бывшего обиталища, а это тоже кое-что значило — правда, возможно, исключительно для самого Альфреда.
«Встать!» — громко скомандовал молодой колдун лежавшему без чувств молодому человеку, даже не открывая рта, когда наконец протащил того по внутреннему двору и вышиб рукой хлипкую дверь, ввалив пленника внутрь пустующего дома, который хоть и не был заброшен, но всё же не представлял собою полноценное жилище, являясь для свои хозяев, скорее, чем-то вроде летнего домика или склада.
«А?.. Где я?.. Совещание… Сегодня совещание…» — запульсировал мозг его жертвы отдельными фразами, и в следующее мгновение сознание вновь пробудилось в нём, обнаружив себя в подвешенном состоянии. Казалось, что оно словно парило в воздухе, пока вдруг не увидело внизу, на полу, самого себя, Малькома Артена, но только отчего-то до жути бледного и недвижимого. Подобное зрелище тут же ввергло его в состояние дичайшей паники и исступления, но Альфред с силой заставил его резко освободиться от этих чувств, буквально подавив собственное «я» пленника.