— Прости, дорогая, — устало донеслось с той стороны. — Соседи подкинули работы. Боюсь, сегодня не получится.
— Ну я уже почти испекла печенье! — прочувствованно воскликнула Барбара, едва не уронив миску, а вслед за ней и телефон. — Или пирог, я ещё не решила, — закончила она уже тоном ниже, в последний момент поймав равновесие и ничего не разбив.
— Съешь сама, — сидящий в своём кабинете Джим Гордон помассировал глаза свободной рукой. — А лучше — ложись спать, уже поздно.
— Скажешь тоже, если я всё съем, я потолстею! — небрежно проигнорировала школьница упоминание времени.
— Тебе бы не помешало, а то одна кожа да кости, — вполголоса проворчал комиссар, не к месту вспоминая свои отцовские переживания насчёт «слишком уж худого» ребёнка. Спорт и гимнастика — это, конечно, хорошо, но в сердце мужчины временами теплились подозрения, что возможность без труда пересчитать рёбра на боках его девочки даже сквозь футболку — это немного неправильно.
— Что? — подозрительно осведомилась гимнастка.
— Я говорю: обязательно попробую твой пирог завтра, сразу как вернусь с работы, — мигом поправился отец-одиночка.
— Ну пааап! — опять включила просительный тон школьница. — Может, ты всё-таки сможешь освободиться пораньше? Я хороший фильм выбрала, правда! Его даже Зеллос похвалил в своём блоге, а он умудрился смешать с грязью даже вторую часть «Команды М!»
— Прости, дорогая, никак, — вздохнул Джим, даже не пытаясь узнать, о ком идёт речь и почему смешение с грязью одного из самых кассовых фильмов прошлого года — это хороший показатель. Некоторые вещи в его возрасте лучше не знать.
— Эх, — рыжая удручённо вздохнула, поняв, что в этот раз всё действительно серьёзно. — Ладно, папочка, тарелка будет ждать тебя на столе. Не загоняй себя там! Люблю!
— Я тоже тебя люблю, Барбара. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, пап, — в трубке послышались гудки, и юная героиня с досадой отложила свой кулинарный эксперимент, чтобы взять телефон в руку. — Ну вот, а я два таких рецепта нашла…
Взгляд девушки наткнулся на венчающее средний палец жёлтое кольцо. В памяти тут же всплыл вид мощной фигуры в тяжёлом плаще с золотой подкладкой. Кухню огласил тоскливый вздох.
— Пригласить бы сюда твоего создателя, — руки гимнастки вернулись к делу перемешивания теста, — только делать ему нечего, как в час ночи бегать по гостям. Я, конечно, тоже хороша, кто же в час ночи готовит печенье? Но первого тезиса это не отменяет, не говоря уже о том, насколько глупо я буду выглядеть, связавшись с ним со словами «привет, не хочешь посмотреть кино на диване? У меня как раз папа задержался на работе до утра». Что ни говори, Рэд, а с такими заявками быть тебе в его глазах последней дурой, а не на романтический вечер при свечах рассчитывать…
Негромкое и не слишком осознанное бурчание себе под нос прервал перстень. Во время прошлой встречи Эмрой много рассказал про возможности этой вещи. Особенно… ну, чуть больше, чем все остальные стрррашно интересные темы, Барбару заинтересовал раздел взаимодействия с эмоциями окружающих. Питалось кольцо страхом и другие чувства плохо воспринимало, но страх ведь бывает разным, от ужаса перед смотрящим в лицо пистолетом до совершенно неосознанного опасения наступить в грязь во время прогулки. Осваивать всё это было сложно, хотя что именно нужно делать, чтобы через перстень научиться чувствовать чужие страхи и понимать их суть, глава Корпуса ей показал, и это умение ей даже успело несколько раз помочь, но всё равно было тяжело. Однако, пусть и не раскрыв всего потенциала своего оружия, одну вещь Бэтгёрл освоить успела, а конкретно — настроить кольцо так, чтобы оно отслеживало состояние комиссара Гордона, подавая тревожный сигнал, как только его эмоциональная волна окрасится в определённые цвета. И сейчас перстень сигнализировал, что её отец испытывает опасения за свою жизнь.
— Чёрт… — выдохнула школьница, осознав информацию.
Под яркую жёлтую вспышку, озарившую кухню, миска с тестом глухо упала на столешницу, испачкав ту парой выплеснувшихся брызг, но это уже никого в квартире не волновало…
Некое полутёмное помещение.
— Спокойно, папаша, не будешь дёргаться — и мы расстанемся даже без синяков. Ну почти, — высокий мускулистый мужчина в полувоенной амуниции и шлеме, стилизованном под хоккейную маску, дружелюбно похлопал комиссара Гордона по плечу и спустя мгновение ловко снял с его глаз очки. — И это нам тоже не понадобится, ведь правда? — стекло тихо звякнуло, упав на пол, а на лицо полицейского легла клейкая полоска, отрезая всякое визуальное восприятие.
Джим предпочёл промолчать. Хотя особого выбора у него не было — рот уже был намертво стиснут скотчем, как, к слову, и руки с ногами, так что кроме невнятного мычания он бы всё равно не смог ничего высказать. Да и не пристало стражу правопорядка жаловаться на такие вещи, как ноющее после ударов тело и невежливое отношение преступников. К тому же в последнем неизвестный и так проявлял куда больший такт, чем многие, не к ночи помянутые, знакомые Гордона. Смущала комиссара лишь сама ситуация, когда из него вышибли дух и связали в собственном полицейском участке, и не при разговоре с каким-нибудь отморозком в КПЗ, что ещё можно было бы хоть как-то понять, а при совершенно мирной попытке свериться с парой старых дел. Позорней могло бы получиться только при посещении туалета.
«Надеюсь, Барбара не узнает…» — вяло шевельнулась фаталистическая мысль.
Меж тем, неизвестный уже вернулся к своим делам, и до ушей комиссара донёсся шелест бумаги и сдвигание предметов. По всей видимости, бандит искал что-то в архиве. Последние годы, конечно, набирал обороты массовый переход на электронные носители, но дел у полиции одного из самых неспокойных городов страны было много, а людей, напротив, всегда не хватало, так что бумажный архив грозил перейти в наследство не только сменщикам нынешнего комиссара, но и их последователям, при том без всякой гарантии уменьшения. Да и специфика работы вынуждала относиться к реальным документам с особым пиететом. Но что могло быть нужно налётчику среди старых дел и отчётов?
Мысли мужчины прервал резкий грохот и звуки быстрых ударов. Одна из полок рухнула, заставив пол под комиссаром слегка подпрыгнуть.
— Спортсмастер… — раздался до боли знакомый голос Бэтмена из другого конца помещения. — Заблудился в моём городе?
— Не помню, чтобы летучих мышей начали избирать в мэры, — с усмешкой ответил бандит с другой стороны. Впрочем, Гордон был достаточно опытен, чтобы различить в его голосе тщательно скрытое напряжение.
— Зачем ты пришёл?
— Ты же не думаешь, что я отвечу? — голоса сместились, но почему-то не пытались возобновить драку, из чего Джим с малоприятным чувством сделал вывод о наличии у этого… Спортсмастера каких-то веских аргументов. А поскольку банальным пистолетом Бэтмена было не испугать, то речь шла о чём-то более опасном.
— Тебе не уйти, скоро здесь будет полиция.
— О да-а, я просто в панике, даже пальцы трясутся, — не повышая голоса передразнил преступник. На пол что-то упало… — Упс, вот видишь, — издевательски закончил тот и куда-то побежал, громко стуча ботинками.
Дальнейшее заглушил мощный толчок в плечо и грохот взрыва…
Спортсмастер, несколько минут спустя.
Наёмник спрыгнул на асфальт и не теряя времени метнулся в тёмный переулок. Позади уже завывала сирена, и над крышами занималось зарево пожара, к которому в скором времени соберётся куча зевак, но уже сейчас он отвлекал внимание полиции от одинокой фигуры, быстро увеличивающей расстояние между собой и местом преступления.
Лоуренс Крок раздражённо скривился под маской. Он с самого начала чувствовал, что с этим заказом будут неприятности. Мало того, что сама цель была из ряда вон — чиновника, бизнесмена и даже солидного преступного авторитета он бы понял — работа привычная, но психованный клоун вызывал настороженность уже своей рожей. Правда, Джокер тоже ходил у местных в авторитете, но его репутация могла заставить наёмника только презрительно сплюнуть. Но ведь мало того, что надо прикончить какого-то недоваренного метапридурка, ещё и работать предстоит в Готэме!