— Он не вернётся… — спокойно ответил лидер Нового Генезиса. — Он будет заточён, и Апоколипс пойдёт по новому пути. Тебе не о чем беспокоиться, Супермен.
— А вот тебе есть, Изайа, — мой голос был тих, но среди делегации Новых Богов не нашлось бы ни одного, кто мог сказать, что его не слышал.
Они переглянулись. С удивлением, недовольством и даже гневом. Молодые, храбрые, дерзновенные… Сколько из них вообще знало настоящее имя своего обожаемого Верховного Отца? Сколько знали его историю? А сколько пытались задуматься о ней и своим умом постичь то, что не принято записывать в летописи, но что всегда сопровождает настоящую жизнь? Ответ был прост… И его озвучил сам правитель Нового Генезиса.
— Ты угрожаешь мне, незнакомец? — никто. Никто из тех, что пришли с ним, не знали своего кумира. Они верили ему, обожали, восхищались. Однако ничто так не застилает глаза, как искреннее восхищение.
— Не будь глупцом, — ритуал всё ещё действовал. Не так эффективно, как если бы я полностью на нём сосредоточился, но, как говорят земляне, «курочка по зёрнышку клюёт». Оставалось только потянуть время. — Ты сам пришёл сюда угрожать нам. Ставить ультиматумы и требовать исполнения своей воли. Я чувствую твой страх, Изайа. Узрев низвержение Дарксайда, ты испугался. Вся твоя любовно выпестованная роль, все лозунги и речи, окутавшие умы слуг, оказались пшиком. Ты больше не противовес вселенскому злу, не свет справедливости на пути неодолимого мрака. В один миг ты стал никчёмным болтуном, который много надувал щёки, но оказался не у дел в самый решающий момент. Битва, к которой ты так долго готовился, прошла без тебя. Ты оказался не нужен истории и теперь отчаянно стремишься ухватить за хвост уже упорхнувшую из рук птицу. Твоё появление, требования — всё это не более чем попытка в последний миг присвоить себе чужую победу. Остаться на страницах истории триумфатором, воспользовавшись чувствами Супермена, тем авторитетом, который успел заработать в его глазах и который вот-вот исчезнет в небытие, едва к нему придёт осознание случившегося. Ты знаешь, что…
— Довольно, — Верховный Отец крепче сжал посох. И пусть его лицо осталось спокойным, но сила взметнулась окрест, подавляя не меньшей мощью, чем ещё недавно показывал Дарксайд, и открывая реальные чувства Нового Бога. — Твоя речь полна дерзости, незнакомец, но я закрою на это глаза, ведь ты вправе иметь своё мнение, хоть оно и беспочвенно.
— Если оно беспочвенно — разворачивайся и уходи, — лязгнул мой голос, не давая ему продолжить. — Бой с Дарксайдом закончен. Планете, как и всей этой системе, более ничего не угрожает, — разгоняю энергию Кольца, структурируя и напитывая защитный барьер. — Если ты, конечно, не хочешь развязать ещё одну битву Богов.
— Богов? — кустистые брови моего собеседника приподнялись в показном удивлении. — Не слишком ли много ты берёшь на себя, мальчишка?
— А ты ещё не понял, кто я такой, Изайя? — усилием воли заставляю себя не сжать в напряжении кулаки. — Забавно… Тот, кто больше всех кичился своей мудростью, оказался таким слепцом.
Многое из моих слов было ложью, но это была ложь из тех, которую даже свидетели истинного положения вещей легко могут принять за правду. В начале разговора Верховный Отец не боялся. Он был полностью уверен в своей силе и правоте своих поступков, но сейчас в его душу закрались… Нет, не страх, но тревога и беспокойство. Он уже не был так уверен. Сомнение прошлось по его стальной воле маленькой, но всё разрастающейся трещиной. И сейчас, в этот самый миг, он сам найдёт для себя ответ, которого больше всего не хочет слышать…
— Нет… — брови лидера Нового Генезиса недоверчиво сошлись к переносице, а взгляд подёрнулся рябью дикой догадки. — Это невозможно… Дрэкс?!
Имя старшего брата Дарксайда, предательски убитого им ради трона и силы Омега-измерения, сработало как гром среди ясного неба. Спутники Верховного Отца не поняли, о ком речь, ведь это было так давно, но прекрасно уловили то изумление, с которым имя покинуло уста их лидера. А вот Дарксайд… Какое-то мгновение он отказывался верить, но поражение и, главное, то, кем являлся автор догадки, сломали пелену отрицания. Верховный Отец являлся его врагом тысячи лет. Врагом заклятым, привычным… и уважаемым. Точкой постоянства, барьером и воплощённой стабильностью. Тем, кто говорит с Источником Всего Сущего, тем кто признанно равен ему. И он ответил на вопрос, мучивший самого Юксэса.
Долгое мгновение Дарксайд отказывался верить… А потом его сердце сковал Страх.
— Ты можешь не верить, — поток мощи, хлынувший в мою сущность после обрушения стен воли, защищавших до срока правителя Апоколипса, едва не свалил меня с ног… — Ты можешь отрицать, — сущность повелителя страха, привитая мне Квардианским Кольцом, пришла в движение. — Ты вправе называть меня как угодно, — мощь ужаса двух миров, до сих пор питавшая моё Кольцо Силы, будто ухнула в никуда, рождая вместо себя… — Но самое лучшее, на что ты можешь надеяться при нашей битве здесь и сейчас — это то, что мы уничтожим друг друга и всю эту солнечную систему… — …Аспект. — Таким образом, единственный вопрос, на который тебе нужно ответить… Стоит ли того жизнь одного маньяка?
— Я слышал, — помолчав и убрав давление, более миролюбиво начал Изайа, — Дарксайд убил тебя незадолго до коронации…
Взгляд Супермена ожёг мне кожу. Не буквально, но я затылком ощутил, как его глаза наполняются удивлением, а чувства растерянностью. Боевой угар спал, и теперь любая фраза могла поколебать веру моего союзника в необходимость крайних мер. Глупо было бы ожидать, что Изайа этого не заметит. И что не попытается использовать…
— Твоя попытка увести разговор с острой темы похвальна, но не думай, что я настолько наивен, чтобы на неё купиться, — как бы мерзко это ни звучало, но факт остаётся фактом — во время перерождения лучше не напрягаться, дабы «эволюция» не вышла мне боком, обратив в кого-то вроде Думсдэя или Паралакса. Время и место чесать кулаки наступит потом, а сейчас я должен победить, используя только язык и разум.
— Старший брат Дарксайда отличался мягкостью и терпением, — словно не слыша мои слова, продолжил Новый Бог. — Под твоим началом Апоколипс мог бы стать совсем другим миром. Расцвести. И кто знает, быть может, наши народы никогда бы не вкусили вражды… — правитель Генезиса прикрыл глаза. — Но сейчас, убивая брата ради силы и власти, ты поступаешь в точности как он. Это ли то, чего ты хочешь, Дрэкс? — пристальный взгляд впился мне в лицо, требуя ответа. Не столько вопрошающему, сколько самому себе.
— Моё нынешнее имя — Эмрой, — идти на поводу его игры — верный путь к поражению, и мы оба хорошо это понимаем. Слова, намёки и угрозы, которые он может привести в жизнь, давно стали основным его оружием. Слишком давно никто не то что не осмеливался поднять на него руку, но и просто возразить. Слишком силён был его авторитет в глазах как друзей, так и врагов. Слишком веско положение. Это было его силой, заставлявшей пасовать даже Дарксайда… Но это же стало его слабостью. — Я не обязан держать перед тобой отчёт. Ты слышал мои слова, Верховный Отец. Они не изменились.
— Но я обязан держать отчёт перед Источником всего сущего… — Изайа подобрался, вздёргивая подбородок. Его льдисто-голубые глаза наполнились холодом и чувством причастности к неведомой иным мудрости. Вся поза Нового Бога закричала о том, сколь важна его роль и велик исполняемый долг. И это было… именно то, чего я ожидал. — И поэтому я здесь. Он сказал мне, что время Дарксайда ещё не пришло.
— Желания Источника заканчиваются там, где начинаются мои.
Безмерная наглость ответа заставила моего собеседника на секунду потерять лицо. Он был ко многому готов, но только не к тому, что существо, знающее об Источнике, позволит себе подобные слова. Обе стороны напряглись будто ещё сильнее, хотя куда уж дальше. Казалось, шелохнись хоть волос на голове у любого из присутствующих, и неизбежно начнётся схватка, но… тут и проявилась его слабость. Привыкнув за многие века полагаться на слова и авторитет, на потенциальную возможность применить силу и знание противников об этой возможности, он разучился её применять.