следующий вопрос неуместен.
Гагман добродушно рассмеялся:
- Сразу чувствуется, вы у Плевако
помощником служили! Его школа. Помню, на
одном процессе Фёдор Никифорович крепко
сцепился с прокурором. Представляете из
двадцати
вопросов
обвинения
своему
подзащитному,
половину
отверг
как
провокационные... Однако продолжим. Когда вы
последний раз виделись с Виндриком?
- После окончания университета я с ним не
встречался.
- Даже в Татьянин день?
Малинин задумался:
- В этом году его в «Эрмитаже» не было. А
в прошлом? Был, точно был. Но я с ним не
разговаривал.
- Известно ли вам, что в мае Артур Виндрик
арестован германской полицией за участие в
изготовлении и распространении поддельных
русских государственных кредитных билетов?
- Да, читал об этом в газетах. Честно говоря,
совсем не удивился.
- Почему?
- Для него в жизни главное деньги. Ради них
он на всё пойдёт.
Гагман записал ответы в протокол:
- Убедительно вы, Сергей Сергеевич,
говорите. Малейшего сомнения в искренности не
263
возникает. Может напрасно моё начальство
распорядилось вас задержать? Ничего, мы это
мигом поправим, сие в нашей власти... Сейчас
домой пойдёте или вас обратно к «Яру»
доставить?
Малинин невольно улыбнулся. Ещё одна
старая как мир уловка. Когда в сыскном служил
сам к ней частенько прибегал.
-
Только ещё один вопрос, Сергей
Сергеевич. Каким образом поддельные кредитные
билеты, изготовленные по заказу Виндрика,
оказались у вас?
- Что?! - искренне изумился Сергей. - Какие
ещё билеты?
- Известно какие - двадцатипятирублёвые, -
Гагман раскрыл кожаную папку и принялся
перебирать бумаги. - Вот показания купца
Тимофеева, задержанного 30 июля сего года при
попытке сдать в банкирскую контору Юнкера
четыре фальшивые двадцатипятирублёвки. Он
уверяет, что тремя днями ранее получил их от вас,
как плату за типографскую бумагу. Послушайте-
ка: «Взяв счёт, господин Малинин сказал мне, что
в последний раз производит предварительную
оплату, так как я всегда опаздываю с поставкой
бумаги. После чего он открыл несгораемый шкаф
и достал четыре двадцатипятирублёвки. Все
бумажки были новёхонькие, поэтому я их и
запомнил». В несгораемом шкафу, как я понимаю,
хранится редакционная касса?
264
- Да.
- Кто из сотрудников редакции её ведёт: вы,
Лавровский или заведующий конторой Гирин?
- Я.
- В таком случае потрудитесь ответить от
кого и за что именно были получены семь новых
государственных
кредитных
билета
двадцатипятирублёвого достоинства?
- Почему семь? Ведь Тимофеев говорит о
четырёх?
- А ещё три вчера на бегах вы передали
господину Быковскому. Вот рапорт агента
наружного наблюдения, а вот акт, составленный
по поводу изъятия этих билетов из кассы
тотализатора. Они, как и следовало ожидать,
оказались
тоже
фальшивыми.
Запираться
бесполезно. Как юрист вы должны знать, что
чистосердечное признание является смягчающим
обстоятельством.
Сергей молчал. Не мог же он признаться
жандарму,
что
эти
деньги
получил
от
Лавровского! Сто рублей Алексей принёс неделю
назад,
сказав,
что
Колюбакин
попросил
разместить в пяти-шести ближайших номерах
журнала объявления об аукционе молодняка в его
заводе. А семьдесят пять рублей передал вчера,
как вознаграждение, полученное от Колюбакина
за разоблачение клеветников.
В кабинет заглянул жандармский унтер-
офицер:
265
-
Ваше
благородие,
подполковник
Скандраков настоятельно приглашает вас к себе.
- Иду. А ты пригляди за арестованным.
Глава 6
ДЕНЬГИ ОТ ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТА
- Семён, а тебе всё это часом с пьяных глаз
не померещилось? - спросил Лавровский,
выслушав взволнованный рассказ Гирина. - В
голове просто не укладывается - жандармы,
фальшивомонетчики, слежка... Выпил-то ты, судя
по виду, преизрядно.
- Обижаете, Алексей Васильевич. Врать не
стану, много выпил. Только как Петька-
распорядитель мне по секрету шепнул, что Сергея
Сергеевича заарестовали, так с меня весь хмель
как рукой сняло. А «хвост» я и сам не заметил. За
то спасибо Ваньке Горячеву сказать надо.
- Извини, Семён, это я от расстройства, -
Алексей грустно посмотрел на черноглазую
барышню, деликатно отошедшую в сторону.
Сказочный вечер был безнадёжно испорчен.
Сразу вспомнилось, как помрачнел генерал-
губернатор, когда доложили они ему о письме
афериста Зарудного к инспектору секретной
полиции. Даже голос его строгим стал: «О
перехваченном вами письме забудьте. Нечего в
игры лезть, где не только вы, но и я пешка». Мы-
то забыли, зло подумал Алексей, да они сами
266
напомнили. Ладно, бог не выдаст, а свиней мы
ещё и не таких с хреном едали.
Минутная растерянность прошла. Он уже
хорошо знал, что делать дальше:
- Леночка, сейчас Семён проводит вас до
дома. К глубочайшему сожалению не имею
возможности выполнить эту приятную миссию
лично.
Господи, какие несуразные, казённые слова,
подумал Алексей, словно передовую статью
пишу. И тихо добавил:
-
Поверь, так не хочется с тобой
расставаться, а надо.
- Случилось, что-то серьёзное, Лёша? -
встревожено спросила девушка.
- Со мной ничего. А вот мой лучший друг
угодил в неприятную историю. Надо выручать. Но
сегодня вечером мы с тобой обязательно
встретимся. Не возражаете, если я загляну к вам в
гости?
- Ой! Я утром в Серпухов уезжаю. Старшая
сестра замуж выходит... Вернусь только через
неделю.
- Ну тогда я к вам в следующий
понедельник зайду.
- Заходите, обязательно заходите.
- Семён, не забудь записать адрес, - сказал
Алексей. - Так какой извозчик, говоришь, у вас на
«хвосте» висел?
267
- Вон тот. Номер одна тысяча двенадцатый.
От самой Тверской заставы не отстаёт.
Лавровский решительным шагом подошёл к
пролётке филера. Сел и не торгуясь приказал:
- Гони, братец.
- Куда вась-сиясь?
- А куда арестованного у «Яра» доставили?
В охранное или жандармское?
- В ох..., - вырвалось у извозчика. Но он тут
же спохватился. - Какого-такого рестованного,
вась-сиясь? Знать ничего не знаю.
Лавровский рассмеялся:
- Ну не знаешь, так и не надо. Гони в
Гнездниковский переулок, в охранное отделение.
- В чём дело, господа? - раздражённым
тоном спросил Гагман. - Мне пришлось прервать
допрос Малинина на самом интересном месте.
- Вскрылись новые обстоятельства, - сказал
Скандраков. - Ротмистр Бердяев сейчас изложит.
- Вечером в «Яр» приехал поздравить графа
Рибопьера с победой в Большом Московском
призе
вице-президент
бегового
общества
Колюбакин. Цыгане спели в его честь
величальную, Колюбакин расчувствовался и
бросил на поднос пачку денег.
Бердяев сделал паузу.
- Николай Сергеевич, не люблю я этих
мелодраматических штучек. Вы не актёр, а мы не
268
зрители, - поморщился Гагман. - Неужели деньги
оказались поддельными?
- Так точно, господин подполковник.
Двадцать новеньких двадцатипятирублёвок и у
всех одна розетка, из которых составлена надпись
«Государственный кредитный билет», несколько