— Ужас! Госпожа, как я могу исправить это? Мне…
— К Кастиану не суйся. Пока ты с ним не справишься. Тварь сильна как никогда. Надо его вывести из себя, выбить из колеи. Растоптать, уничтожить! Ввести его в слепую ярость и когда он потеряет рассудок… Ты вызовешь его на битву. Ты как наследник по-прежнему имеешь на это право. И ты победишь, ты знаешь как. Я же… Я помогу тебе, ничтожество.
— Госпожа…
— Я выведу его! — восклицает ангел. — Вставай. Через час, на площади. Собери тысячу невинных душ. Хорошо подготовь их и отдай мне. Время подходящее. Его мало, но мы успеем. После, я сама отправлюсь в Лэртон и нанесу удар.
— Но госпожа. В своём истинном виде, вы ничего им не сделаете. А в физической оболочке… Вы будете уязвимы. Вас могут убить. Полное превращение практически необратимо. Подумайте, стоит ли кучка шлюх таких жертв? Тёмные твари коварны, они…
— Драконов с ними нет. Сердца Кастиана, вошли в резонанс с Сердцем Тиронии. От переизбытка магии они пока слепы и глухи. Я справлюсь. А ты… Действуй!
Кивнув Понтифик убирает от лица руки, открывает глаза и видит… Пред ним божество. Прекрасная светловолосая дева с белоснежными крыльями за спиной. Дева склоняется к Понтифику, нежно гладит его волосы и касается пальцем его лба. От чего Понтифик закатывает глаза и сотрясаясь в экстазе, пуская слюни вытягивается на полу. Постанывая и содрогаясь лежит, как вдруг… Всё прекращается.
Эйфорию сменяет боль и пустота в душе. Сердце наполняется тоской и грустью.
— Очень жаль, — закрыв глаза певучим и невероятно нежным голосом говорит ангел. — Но когда чудовище придёт сюда, оно отберёт у тебя вот это.
— Уничтожу, — стиснув зубы рычит Понтифик. — Не позволю!
— Иди, сын Света, — всхлипывая кивает ангел. — Наше будущее в твоих руках.
Встав и поправив одежды, Понтифик выдыхает и уходит. На ходу собирает слуг и отдаёт приказы.
Уже через полчаса, в городе случается вакханалия. Поднятые по тревоге вооружённые гвардейцы выламывая двери врываются в дома спящих горожан, хватают детей и вытаскивают их на улицы. Пытающихся возмутиться родителей, наказывают розгами или вообще убивают.
Вскоре, под заунывные песнопения священников, быстро набранную тысячу невинных душ собирают на площади. Пока Понтифик лично выкрикивает речь о том что так надо, что так нужно для защиты от тёмных сил которые не дремлют и готовятся напасть, гвардейцы, прислужники и монахи ломают хлипкие хибары горожан.
Плачущих детей сгоняют в кучу, обкладывают дровами с соломой и обливают маслами. Народ начинает волноваться, с ужасом глядя на происходящее и осознавая что сейчас случиться, но не смея возразить родители двигаются ближе и натыкаются на копья гвардейцев.
— Мы спасём вас, не позволим заблудиться, не дадим поддаться тёмным силам! — перекрикивая плачь взяв факел вещает Понтифик. — Светлые Боги…
— Будь ты проклят, — слышится из толпы мужской голос.
— Гори в аду, убийца, — вторит ему женщина. — Ты и твои боги. Наши дети…
Улыбаясь Понтифик бросает факел. Наблюдая как связанные и облитые маслами дети загораются, слушая их крики Понтифик закрывает глаза и поднимает вверх руки. Блаженно улыбаясь поворачивается к толпе… Поворачивается и получает в лицо камнем. Мотая головой рычит, вытирает кровь, как тут же получает вторым камнем прямо в нос.
— Убить еретиков, — поймав третий камень и растерев его в пыль скалится Понтифик. — Уничтожить пособников тёмных сил.
Гвардейцам повторять ненужно. Защищая веру, они тут же начинают колоть жителей копьями. Тех кто возмущался, кидал камни в Понтифика и просто тех кто волей случая оказался рядом.
Площадь тонет в крови, взбесившиеся гвардейцы теряют контроль и устраивают бойню. Плачь и стоны заживосжигаемых стихают.
Над толпой зависает сотканный из света крылатый силуэт. Увеличивается, вытянув руку направляет луч света на Понтифика и поднимает его в воздух.
— На колени, глупцы! — паря над площадью кричит Понтифик. — Я избран богами. Я…
К удивлению. Понтифика, на колени никто кроме гвардейцев, монахов и священников не встаёт. Народ не заколотый копьями, смотрит со страхом и ненавистью. От чего ангел исчезает, Понтифик падает и не понимая что случилось, в окружении гвардейцев и монахов уходит к храму.