Это было в октябре. 6 ноября Элли перенесла второй инсульт. В результате инсульта она была полностью парализована и могла произнести только одно слово: «Да». Врачи не оставляли надежд на выздоровление. Семья переехала из Линдхерста в дом 579 на время смертного часа. Поначалу Мунн предсказывал, что Элли не протянет и недели. Но она пролежала больше двух месяцев, превратившись в слабую развалину, скорее мертвую, чем живую. Гулд проводил долгие часы у ее постели днем и ночью, отступая лишь тогда, когда ему самому требовался отдых или, как это часто случалось, когда дела требовали его присутствия в другом месте.
В это время главной профессиональной задачей Гулда, как и других железнодорожников по всей стране, было обуздание ожесточенной ценовой конкуренции, вызванной принятием в 1887 году Закона о межгосударственной торговле. Разрушив пулы, с помощью которых железные дороги ранее работали между собой, чтобы координировать конкуренцию, поддерживать цены и обеспечивать определенную степень прибыльности, закон 1887 года привел к серии ожесточенных тарифных войн, из которых ни одна крупная дорога не вышла невредимой. Чарльз Фрэнсис Адамс подвел итог в своем дневнике: «Нам [железным дорогам] нужен закон и порядок. Мы ничем не напоминаем горские кланы — каждый сам себе закон, каждый ревнует о своей мелкой независимости, каждый подозревает друг друга, но все объединяются в своем страхе перед любой внешней силой, которая может заставить подчиниться…Другими словами, нужен железнодорожный Бисмарк».
20 декабря ведущие банкиры страны, владельцы железных дорог и инвесторы собрались в доме Дж. П. Моргана на Мэдисон-авеню, чтобы начать двухдневную конференцию по решению этой проблемы. Там Гулд, Адамс, Джон Кросби Браун из Brown Brothers, Джордж Магун из Kidder-Peabody и другие видные деятели составили документ, в котором договорились сотрудничать по вопросам тарифов и тем самым поддержать ценообразование в масштабах всей страны. Выразив скептицизм, Гулд все же подписал документ. Адамс тоже, хотя и раскритиковал соглашение как не имеющую законной силы попытку связать железные дороги «веревкой из песка». После перерыва, в ожидании дальнейших обсуждений на следующее утро, Адамс бродил по Мэдисон-авеню со своим заклятым врагом, который, по его словам, выглядел «ужасно больным и изможденным». Гулд устало согласился, когда Адамс выразил свое недовольство соглашением. Затем он оживился, когда Адамс предложил подключить к процессу надзирателей Межгосударственной торговой комиссии, чтобы придать соглашению «зубы». «Да!» — сказал Гулд, внезапно воодушевившись, — «и почему бы не позвать комиссаров прямо сейчас, не пригласить их на встречу с нами и не сотрудничать в разработке схемы?» Это, как знал Гулд, не только заставит их подчиниться, но и избавит от запаха сговора, ценового сговора и монополии. Он пообещал поднять эту идею на следующее утро.
Понимал ли Адамс, что Джей, обессиленный, полностью занят своей умирающей женой? Мы не знаем. Скорее всего, нет. Болезнь Элли не получила широкой огласки, а Джей был не из тех, кто разглашает такую личную информацию. Как бы то ни было, Адамс был ошеломлен, когда на следующее утро Гулд, прибыв с нехарактерным для него опозданием, не проявил своей обычной силы и собранности. Адамс вспоминал, что Гулд «предложил идею [привлечения МТП], но в столь слабой и туманной форме, что это не произвело никакого впечатления». Впоследствии Адамс донес эту мысль до слушателей более убедительно, и в конце концов большинство согласилось с ней. За столом решили оставить ставки на прежнем уровне на два месяца, а после Рождества собраться у Моргана, чтобы выработать окончательный план. Но второй раунд встреч, состоявшийся 8-10 января, не принес особого прогресса, а Гулд, вступивший в последнюю неделю своего «смертного часа», показался Адамсу «изможденным, осунувшимся и нервным, с усталой пленкой на глазах».[478]
Гулду было нечего сказать, когда Чарльз Э. Перкинс из Burlington ворчал, что не будет присутствовать на собрании, на котором присутствуют комиссары ICC. В конце изнурительных заседаний стороны, наконец, согласились создать нечто под названием «Железнодорожная ассоциация межштатной торговли» (ICRA) — собрание президентов, которые должны были регулярно встречаться, разрешать споры и поддерживать тарифы. Но эта организация была обречена с самого начала. Через несколько месяцев Адамс сам начал бойкотировать собрания, заявив, что в ICRA воплотились его худшие опасения (что соглашение без принуждения — это вообще не соглашение). В конце концов, Адамс бросил вызов духу соглашения, когда в конце 1889 года заключил союз с Северо-Западной железной дорогой от имени Union Pacific, фактически превратив эти две дороги в одну для осуществления сквозных перевозок. Тем временем Missouri Pacific Гулда подверглась ценовому нападению со стороны Rock Island. В январе 1890 года, всего через год после создания ICRA, Гулд спросил Кларка: «Стоит ли нам быть представленными на встрече Ассоциации президентов в Чикаго, или мы просто пошлем цветы к трупу?»[479]
Через два дня после последней из встреч Морганов в январе 1889 года Элли впала в кому. Через день после этого, 13-го числа, она умерла. «Когда наступил конец, — говорилось в нехарактерно сочувственном сообщении в „Уорлд“, — мистер Гулд сидел у постели своей жены и держал ее за руку. Она не приходила в сознание и мирно скончалась. Во время всей ее болезни мистер Гулд находился рядом с ней или в пределах досягаемости, за исключением тех случаев, когда жизненно важные дела отрывали его от работы».[480] В течение нескольких недель и месяцев после похорон Нелли, по природе своей дева, с головой ушла в работу, став хозяйкой дома, управляющей семейным хозяйством и доминирующей силой в жизни младших детей. Что касается Джея, то ему потребовалось несколько недель, чтобы прийти в себя, после чего он угрюмо вернулся к работе.
Небольшой кризис разразился в феврале, когда один из ключевых помощников Джея, А. Л. Хопкинс, внезапно уволился. Хопкинс пришел в организацию Джея дюжиной лет ранее, когда Гулд получил контроль над Wabash, и с тех пор стал одним из самых близких доверенных лиц Гулда в бизнесе после Sage. «Гладкая и правдоподобная история, — комментирует „Уорлд“, — которую пустил в оборот Джордж Гулд… о том, что мистер Хопкинс ушел в отставку, потому что хотел отдохнуть, была поднята на смех. За последние два года хорошо информированные люди узнали, что представляет собой молодой Гулд… Они отмечают, что молодой человек, как и его отец, одушевлен верой в то, что он может управлять всеми разнообразными и гигантскими предприятиями… и проводить все свои спекуляции без какой-либо помощи со стороны способных и надежных лейтенантов…Мистер Гулд, как известно, избавился от Г. П. Морозини, чтобы угодить своему сыну. Мистер Морозини очень остро ощущал такое обращение, но никогда не произносил ни слова против мистера Гулда».[481] The World преувеличил значение расставания с Морозини. Гулд вышел из специального партнерства с Морозини и Коннором в конце 1886 года, а Джордж покинул фирму еще раньше. Тем не менее, Washington Connor & Company продолжала вести большую часть торговых операций семьи Гулд и даже имела офисы в здании Western Union. Кроме того, Морозини, как и Хопкинс, продолжал работать в нескольких советах директоров Гулдов. Но, очевидно, в стане Гулдов происходила какая-то уборка, поскольку Джей, как тикающие часы, спешил подготовить Джорджа и, в меньшей степени, Эдвина, к руководящей работе.
478
Чарльз Фрэнсис Адамс. «Memorabilia 1888–1893». 23 декабря 1888 года, 13 января 1889 года, 24 февраля 1889 года. Charles Francis Adams Papers, Massachusetts Historical Society. (Здесь и далее CFA.)