– У всех есть отец! И у тебя есть! – настаивали подружки.
– Кто твой папа? – не успокаивались они.
Я была растеряна. Я никогда не спрашивала. В обрывках разговоров я улавливала, что этой темы нельзя касаться. Однажды мать сказала:
– Я очень захотела, чтобы у меня появилась дочь, и это произошло – родилась ты, моя девочка!
Я понимала, что это обман, ведь обрывки разговоров и частые вопросы её подруг:
– А где он? – с косым взглядом на меня. – Что, не объявляется?
Вот, ещё один хороший пример:
– Ой, какая она у тебя хорошенькая! Тёмненькая! Волосики крутятся! Ты что, от цыгана её родила?
Таких случаев бессчётное количество. Удивительно, но взрослые думают, что дети ничего не понимают.
Однако вернёмся к допросу на улице. Девчонки отстали от меня не сразу, ведь я придерживалась версии матери и стойко уверяла, что отца у меня нет. Мама захотела, и появилась я. Мои подруги не верили в непорочное зачатие, так что слёзы я лила долго, доказывая свою правду. Не знаю, сколько бы длилась эта экзекуция, если бы девчонка постарше не вмешалась. До сих пор не знаю, кто это, ведь слёзы так застилали глаза, что я ничего не видела, а в ушах шумело от напряжения. Прижатая к забору, скрюченная и ревущая, я услышала:
– Эй, может, хватит! Отстаньте от неё! Сколько можно! Разве не понятно, она ничего не знает!
– А ты знаешь? – бросили мои экзекуторы неожиданной заступнице.
– Знаю… был тут один, а потом уехал. Только не мне это ей рассказывать, у неё есть мать… Быстро отвалили.
Живое кольцо расступилось; не разбирая дороги, ноги понеслись домой. Мама выслушала меня, вытерла слёзы, обняла и повторила всю ту же сказку, придуманную ею. Я покорно помотала головой и ощутила сильнейшую горечь. Мне продолжали врать, а я должна была верить.
Потом я узнала, что девочки, устроившие допрос, были в гостях с родителями, где разговор коснулся моей матери – так они узнали всё то, что мне стало известно десятилетием позже, но об этом потом.
Тогда в шестилетнем возрасте, прижатая к забору, в окружении своих сверстников, я уяснила, что люди очень не любят тех, кто отличается от них. Они считают свои долгом сорвать с каждого его магический покров, бросить на землю и безжалостно растоптать.
Да, это был ценный урок, и после всего, что случилось, я должна была сказать:
– Перестань врать! Мама, скажи правду!
Да, я должна была. Я хотела! Только страх парализовал. Лишиться её любви было подобно смерти. Её нельзя было злить, её нельзя было огорчать. Я выбрала жизнь во лжи ради нескольких лишних улыбок и одобрительных фраз.
4
О школе.
Знания давались мне с трудом. Я всегда была тугодумкой, но выручала хорошая память. Запомнить, большой объем информации, не вникая в её суть – легко, но истинное понимание всегда давалось с боем. Помню, по возвращению домой, сразу же садилась за уроки и вставала из-за стола поздним вечером. То, на что мои сверстники отводили тридцать-сорок минут, у меня отнимало не менее часа. Моя усидчивость способствовала растущей успеваемости, и учителя всё чаще хвалили и ставили в пример другим. Образ заучки-всезнайки очень выгоден, он дарит внимание – суррогат любви. Всё подкреплялось моим послушанием, гипертрофированной справедливостью и идеальным поведением – мне не хотелось, чтобы моя мама расстраивалась и огорчалась. Она должна была слышать от педагогов только о моих успехах и достижениях, она должна гордиться мной.
Я старалась, и очень скоро учителя стали говорить, что
я – пример для подражания! Надеюсь, это всё было не зря и действительно радовало мою мать! В этой нежно-розовой истории было прекрасно всё, кроме одного «но»: меня ненавидели одноклассники. Как называют, тех, кто ищет одобрения у педагогов и делает всё правильно? Подлиза!
Мое чувство справедливости и долженствования не позволяли огрызаться или бойкотировать уроки. По мнению одноклассников, мне нужно было знать меньше, думать меньше, говорить меньше и не высовываться. Стать изгоем не сложно: стоит только отличиться, выделиться, показать себя в лучшем свете – этого окажется достаточно. Как отличить истинную дружбу от ложной? Позволить вмешаться чёрной зависти. Именно тогда я узнала, что настоящая дружба – это то, что со мной не произошло в школьные годы.