Без задней мысли он подошёл ближе и вскоре сел на кровать. От белья пахло удивительно вкусно, как и от самого эльфёнка. Его аромат пропитал постель. Сейчас, находясь так близко, Марволо имел возможность вдохнуть его. Жасмин и свежий солёный бриз переплетался в удивительную смесь, дразня обоняние тёмного эльфа. Одна светленькая нога выглядывала из-под тонкого одеяла и именно с неё Марволо решил начать, осторожно прикасаясь к гладкой коже.
А в следующую секунду он не понял, что произошло. Притронулся к приятной на ощупь ноге, нежно приласкав, и тут же услышал громкий удар, сопровождающийся странным струнным эхом, за которым последовали ощущения. Весьма и весьма болезненные.
— Марволо?! — растерянный принц таращился на него во все глаза, сжимая в руках лютню. — Какого Лендера?!
Жесткий удар пришёлся по голове. Боль пульсировала и с осознанием произошедшего тёмного эльфа охватил гнев. Из горла вырвался низкий, тихий рык, а глаза полыхнули в ночи багровым пламенем, прежде чем он посмотрел на главный источник своей боли. Музыкальный инструмент в руках принца был раскурочен от мощного удара. Надо было сказать, что такая сила совсем не ожидалась от хрупкого на вид эльфа. Будь в его руках меч — голова слетела бы с плеч.
— Ты со всеми так заигрываешь? — неосознанно пошла трансформация и Марволо с трудом взял её под контроль. Однако голос уже не принадлежал ему, как эльфу. Он стал рычащим и очень низким, что принадлежал воину-монстру.
— Со всеми, кто заходит в мою комнату без моего на то позволения! — недовольно вскрикнул принц. И хотя он слышал, что голос тёмного эльфа изменился, подумал, что это от простой злости. — Ещё раз, какого Лендера ты здесь делаешь? — уже спокойно спросил Гарриэль и отложил лютню подальше. Всё одно нужно чинить.
— Пришёл к тебе! — поднимаясь на ноги, Марволо окончательно успокоился и его голос вернулся к норме. Только боль теперь напоминала о гневе. И сломанный инструмент. — Ты ведь сам позвал.
— Я же не сказал «приходи сегодня»! — возмущённо воскликнул Гарриэль, хорошо помня, что говорил, а после тихо вздохнул. Коль уж пришёл… Он чуть взмахнул рукой и комнату осветил мягкий, прохладный свет. — Прости за удар, пожалуйста. Занятия с мечником дают свои плоды.
— Это я хорошо ощутил, — проворчал тёмный и отвернулся, не желая смотреть на робкую улыбку светлого. — Раз я неправильно тебя понял — не вижу смысла здесь оставаться. Доброй ночи.
— Останься. Я… теперь сам прошу. Мне сейчас долго не уснуть.
Оставаться после жёсткого отворота-поворота Марволо совсем не желал, но пальцы светлого эльфа схватили за рукав и он неосознанно обернулся, натыкаясь на просящий взгляд зелёных глаз. Чары юных, прекрасных созданий были страшным оружием. И не всегда Марволо умел им противостоять.
— Хорошо, — выдавил через силу и позволил себя мягко утянуть на постель. Сияющая улыбка добила. Об умении светлых очаровывать ходили легенды и сейчас он ощутил это на себе в полной мере.
— Я рад. Как тебе ужин?
— Были опасения не увидеть мяса. Некогда мне говорили о рационе питания светлых. Да и присутствовал я однажды на пиру правителя солнечных эльфов — на их столах не было и намёка на мясные блюда, — от одних только воспоминаний тёмного передёргивало. Мясо — основной источник питания. Он жизни своей не видел без мяса.
Услышав о солнечных эльфах, Гарриэль поёжился и придвинулся немного ближе к чёрному принцу. Неосознанно.
— Слыхал, да. Тамошний правитель считает, что так у него будет больше здоровья. Но нет, мы здесь мясо уважаем. Стараемся выращивать скот, а не охотиться на дичь. Пусть живёт себе. Может, раз в полгода отец ездит на охоту.
— Охота в наших краях стала обрядом инициации, где каждый юный эльф доказывает право носить оружие и вступать в ряды войнов. Чем крупнее и опаснее добыча, тем больше шансов показать себя и заслужить одобрение короля.
— Как интересно! — зелёные глаза горели любопытством, слушая про традиции других королевств. — У нас инициация знати происходит на турнирах, где молодые доказывают, что умеют управлять своей магией. А крестьяне могут видеть, учиться или просто получать удовольствие от зрелища, тоже полезно. Сами они могут пройти обряд у вельможи, которого сам король поставил отвечать за развитие молодых.
— Говоря о магии, — Марволо внимательно выслушал про обычаи светлых, которые не сильно отличались от тех же солнечных эльфов, их жизнь крутилась вокруг магии, и решил спросить то, что давно крутилось в голове, но возможности задать вопрос не было, — в чём твоя сила? Ты ведь не являешься чистокровным эльфом огня, верно?
— Нет. Я пошёл в матушку. Она была белой эльфийкой из снежного королевства. И… в детстве я чувствовал, что мои родители не любили друг друга по-настоящему. Я не понимал почему. Но теперь, похоже, понимаю. Он всё это время любил твоего отца, — хмыкнул Гарриэль без обид, что очень мудро с его стороны. — А способность у меня другая, не связанная с родительскими. Я умею снимать иллюзии. Историю из детства хочешь?
— Пожалуй, — кивнул Марволо. Он знал историю светлых эльфов. Полукровки часто перенимали одну из сил родителей. Но если оба обладали сильной магией, не говоря уж о противоположности, та давала чаду иной дар.
— На западе королевства была старая дозорная башня. Отцу как-то до неё дела не было, толку тоже, и к нему пришла компания магов, что пожелали выкупить её для своих работ, и там же жить, — начал рассказывать Гарриэль, накрывшись одеялом, будто бывалый путешественник на привале у костра. — Отец подумал, согласился, назначил условия и цену — сундук серебра. Башня была старой, но очень добротной. Те согласились и привезли сундук. И я, малышом ещё был, лет может, десять, захотел посмотреть. Отец не стал отказывать и дозволил. Меня и дёрнуло потрогать. Столько серебра. Так представь моё изумление — все видят серебро и сундук, а я касаюсь и оно превращается в бочку, наполненную камнями! Как же я испугался! — смех так и рвался из груди, понимая, каким глупым был, боясь глупости. — Святая Дрея, я разрыдался! Особенно когда увидел, как отец разозлился! Рыдал прямо в зале, перед всеми, после чего вызвали придворного мага. Я настолько расстроился, что даже не сразу понял, что отец взял меня на руки и начал успокаивать поцелуями. Маг выяснил, что на сундук была наложена иллюзия, а я её снял. Отец гневался тогда на обманщиков, а не на меня. Так мы и узнали, что я умею. Обманщиков отец отправил в наказание на шахту работать.
— Ваше королевство ещё с тех времен смягчало наказание преступников? Прогуливаясь сегодня, я узнал, что у вас нет ни темниц, ни эшафотов. Значит, и серьёзных преступлений в вашем королевстве нет.
— Мой дедушка и отец придерживаются такого мнения — если кто-то причинил кому-то или чему-то вред — пусть восполнит пользой. Некий баланс, понимаешь? Чем тяжелее преступление, тем сложнее работа даётся. Казнь всё-таки есть. Но чтобы тебя казнили, нужно совершить нечто по-истине ужасное. И потом, заключённых нужно кормить. Пустая трата — кормить вора, который ничего не будет делать. А так он отработает. А коли будет на отработке безобразие чинить — дадут плетей пятнадцать, да голодным оставят на целый день. Шёлковые становятся после голодовки.
— Хм, — тёмный эльф задумался над словами принца и вскоре положительно кивнул, — в этом есть смысл. Однако, — улыбка, что он показал, была далеко не красивой, скорее ужасной, пугающей, — есть много вещей, которые исправит только смерть. Долгая и мучительная.
— Даже если отец или дедушка кого-то наказывали таким образом, я об этом не знал и не знаю. Отец пока не подпускает меня к политике, кроме, разве что, инженерии. Делаем осадные орудия. А ещё продаём.
— Грянут войны и ваши оружия пойдут в ход. Какая будет ирония, если на вас пойдут, используя ваши же изобретения.
— Поэтому самое лучшее мы оставили себе, — хитро улыбнулся Гарриэль. — Не дураки же.
— Молодцы, — тёмный не без интереса взглянул на то, как белый эльф, закутанный в одеяло, подполз ещё поближе. Прикоснулся бы к нему, но что-то подсказывало, что в ход пойдёт что-то потяжелее лютни. Место удара так и продолжало ныть. — Ты говорил, что владеешь оружием. Каким конкретно? И что нравится больше всего?