За тем, как выкладываю тетрадь и учебник, следила вся группа. Похоже, я делал что-то мне не свойственное. Ну и пусть. Только закончил выкладывать вещи, в класс вошел тот самый высокий, сгорбленный старичок, в толстенных очках, шаркающий, но бодрый. Все студиозы переключились на наставника, который неспешно поставил сумку на стол и развернулся к нам.
— Вы меня знаете, — улыбнулся он, вглядываясь в студиозов близорукими глазами. — Я — Вильмор Совау.
Преподаю в Светлой академии уже сезонов сорок, если не больше, методологию и целеполагание погодной науки. Да-да, я маг, но, тем не менее, именно науки.
О себе и предмете я решил напомнить в свете того, что много наслышан об одном ученике… — Совау, подволакивая ногу, пошаркал именно ко мне, из-за чего одногруппники загалдели и осыпали меня смешками и дурацкими улыбочками. Я покраснел, смутился. Совсем не желал привлекать внимания, и на тебе.
— Не стоит робеть юноша. Наслышан о ваших подвигах, поэтому решил уважить вас, а заодно напомнить сим оболтусам азы, — наставник погодоведения добрался до стола, кряхтя сел и продолжил: — Итак, начнем…
Мы раскрыли тетради и приготовились записывать. Хотя «мы» — сказано громко. Несколько девиц-заучек и я. Вздохнул, подпер кулаком щеку и сжал перо.
— Предсказывать погоду, основываясь лишь на наблюдениях, пытаются и земледельцы, и сельские люди, охотники, даже заботливые родительницы больших семейств. Некоторым, правда крайне редко, это удается. Однако с них и спроса нет. Вы же — будущие выпускниками Светлой Магичской Академии, и от вас всегда будут ожидать чуда. И попробуйте только не оправдать их ожиданий. Да-да! — старик хитро улыбнулся и покачал седой головой. — Именно поэтому вы должны стать не только магами, но и учеными, обладать тонким умом, наблюдательностью и обширными познаниями. За время обучения должны научиться понимать природу погодных изменений, выработать привычку тщательно записывать наблюдения, составлять карты, прогнозы, отмечать аномалии. Вы должны обладать знаниями, возвышающими вас в глазах обывателей.
Без достаточной образованности вы не сумеете оценить влияние погодных факторов на общественную жизнь провинции, сельскохозяйственную, частую, придворную, производственную и… — Совау обвел нас насмешливым взглядом, — личную. Как же без этого? Кто же станет уважать погодника, если застанут его промокшим до нитки из-за собственной беспечности? Правильно, никто!
Уверен, не раз вам придется присутствовать в судах и давать свидетельства о причинах банкротства. Да-да, не удивляйтесь. Нерадивые хозяева промашки предпочитают списывать на кого? Не слышу!
Правильно, любого, кто подвернется под руку. А уж покуситься на честь мага погодника — сам Всевидящий благословил по их мнению. В этом случае решающую роль в вашей судьбе сыграют задокументированные предсказания, заверенные главой или старостой.
Без достаточной подготовки невозможно постичь такой важный предмет, как рековедение или по-иному, научному — русловедение. В конце первой половины этого учебного сезона вам предстоит принять участие в экспедициях: водных и горных, чтобы лично понаблюдать за природой. Хороший погодник знает особенности не только своей провинции и соседних, но и дальних. Никто не ведает, куда может занести переменчивая судьба, а я — Вильмор Совау не желаю краснеть за своих учеников. Поэтому будьте любезны присутствовать на всех моих лекциях и практических занятиях, выполнять контрольные и…
Хильдера! — обратился он к веснушчатой ученице. — Извольте не болтать на моей лекции. Вы же знаете: я никого не держу. Не желаете присутствовать здесь и сейчас — дверь там!
Далее, напомню: в конце курса вам предстоит по заданной тематике составить карту, схему, таблицы и графики. И не важно, что у вас нет талантов художника. Захотите — научим. Не захотите — заставим. Есть вопросы? Нет? Продолжим.
Вы должны уметь свободно общаться по специализации на одном из иностранных языков… — Вильмор Совау говорил коротко, по существу, перемежая напряженную лекцию шутками и воспоминаниями, однако к концу урока я был выжат. Хотелось записать, запомнить каждое слово, однако рука не слушалась, выводила жуткие каракули, которые, похоже, я и сам с трудом разберу. Да уж. Не думал, что обучение магии начинается с науки.
На втором уроке я внимал Витору Зорену. Грозное имя совсем не вязалось с обликом книжного червя, который заунывным, убаюкивающим голос вещал: