– Твое вмешательство – невероятная глупость! – Понтсвейн, дико размахивая мечом, бросился на Рэндольфа, но вдруг попятился, а на щеке у него появилась кровоточащая рана.
– А теперь ваше высокомерие и вправду стало забавным.
Меч Рэндольфа со звоном, заглушенным воем непогоды, наткнулся на оружие Понтсвейна. Снова и снова звенели мечи, враги двигались медленно и неловко в своей тяжелой зимней одежде. Понтсвейн был больше и сильнее Рэндольфа, но тот лучше владел мечом. Сначала лорд наступал, и Рэндольф был вынужден выйти из-за стога, но тут же попал под пронизывающий ледяной ветер. Он все время пытался понять, в чем слабость Понтсвейна. И Рэндольф начала выманивать противника на открытое место.
Наконец, когда Понтсвейн сделал сильный выпад, в долю секунды – прежде чем лорд понял, что происходит – Рэндольф вонзил ему в горло свой меч. Понтсвейн пошатнулся, глухо вскрикнув, и его кровь забрызгала снежное одеяние земли. Правда, вскоре снег засыпал все следы отчаянной схватки.
Рэндольф не стал терять времени и проверять, что с Понтсвейном: его охватило чувство нарастающей угрозы, он понял, что должен поспешить. Даже его короткое отсутствие могло оказаться смертельным для Корвелла. Он забрался в стог сена, нащупал золотую корону и положил ее в тот же мешок, в котором привез ее сюда Понтсвейн.
Тело его врага еще не остыло, а Рэндольф уже вскочил на своего коня и, взяв за поводья лошадь Понтсвейна, поскакал в Корвелл, не обращая внимания на холод и ветер…
И снова путники разбили лагерь на раскисшей полянке, окруженной тьмой и запустением. Невыносимая жара, вызванная заклинанием Генны, к ночи перестала быть такой угнетающей. Хотя снег по-прежнему таял, но все же не так быстро, как днем.
«Я должен был бы чувствовать облегчение и уверенность, – думал Тристан. – В конце концов, вот и Язиликлик с Кантусом вернулись».
Громадный пес снова лежал спокойно, свернувшись около него, но все равно короля почему-то не оставляло мрачное предчувствие.
Все очень веселились, когда Яз рассказал им о своем путешествии по Волшебной Стране. Шесть мерцающих собак постепенно перестали стесняться своих новых друзей, впрочем, близко к огню они не подходили, а устроились неподалеку.
– Как ты думаешь, мы доберемся завтра до рощи? – спросил король, медленно поглаживая мурхаунда по лохматой голове.
– Да, если только нам не преградит путь какое-нибудь смоляное озеро или пропасть, или еще что-нибудь в таком же роде, – быстро ответила ему Робин. – До ручья на южной границе рощи Верховной Друиды осталось несколько миль.
– Да, – рассеянно отозвалась Генна; казалось, ее мысли унеслись куда-то очень далеко. Она не сводила глаз с огня и не обращала никакого внимания ни на кого. Ничего необычного тут не было, ведь Верховная Друида вела очень замкнутый образ жизни, а всем было известно, что люди старшего поколения, принадлежавшие к Ордену друидов, старались как можно меньше общаться с людьми и никогда не вели с ними разговоров о своей вере.
– И тогда ты воспользуешься четвертым свитком? – спросила Робин.
– Да. Воспользовавшись предыдущими тремя, я поняла, что он нам поможет – вернет друидам жизнь. А вместе с ними мы сумеем очистить Источник и снова сделать рощу священной. А после этого можно будет начать исцеление земли.
Когда все остальные заснули, Тристан придвинулся поближе к Робин и робко прикоснулся к ее руке, но девушка не пошевелилась.
– А что будет потом? – спросил он, боясь услышать ее ответ. – Что ты собираешься делать?
Робин посмотрела на Тристана, и губы ее тронула знакомая улыбка, а в зеленых глазах промелькнула тень того чувства, по которому так тосковал молодой король.
Но уже через минуту в душе у нее вспыхнул холодный гнев, а глаза застлала красная пелена, удивившая саму Робин. Она попыталась избавиться от охватившей ее ярости и посмотреть на Тристана, но видела лишь рыжеволосую женщину и слышала ее издевательский смех. Образ этот становился все ярче и постепенно закрыл собой все остальное.
– Какое это имеет значение? Ты уже сделал свой выбор. Позволь мне самой решить свою судьбу, – резко ответила она ему.
Произнося эти слова, она сама содрогнулась и внутренне сжалась от того, как грубо и холодно прозвучал ее голос. Что с ней происходит? Она видела, как боль исказила лицо Тристана, и какая-то часть ее души молила ее протянуть ему руки и обнять его.