Священник посмотрел на это порождение кошмарной фантазии своего Бога – существо из иного мира – и вдруг узнал в нем медведя Гранта. Медведь поднялся на задние лапы и оказалось, что он раза в два выше любого человека. Но его морда не оставляла никаких сомнений – стоило взглянуть на нее – что это существо, рожденное силами зла. Голова совы, огромная и непропорциональная, с кривым, словно крючок, клювом – на плечах медведя.
В сознании священника зазвучал голос Баала.
«Это мой совиный медведь. Его зовут Торакс».
Не успел Хобарт прийти в себя, вспомнив, что сова погибла незадолго до Гранта, едва коснувшись отравленных вод Темного Источника, как поверхность пруда снова забурлила и оттуда вылетели два непонятных существа с орлиными крыльями. За ними последовали еще несколько подобных им существ – видно было, что все они обладают мощью и силой царственной птицы.
Но у этих отвратительных летающих чудовищ были оленьи головы с ветвистыми рогами, а изо рта торчали острые волчьи клыки.
«Это птицы смерти, перитоны. Ты присутствуешь при появлении на свет моей Стаи».
И снова воды Темного Источника с плеском расступились, и онемевший от ужаса священник не мог отвести взгляда от еще одного существа, вышедшего из черного ила и грязи. Оно поднялось из воды с леденящим душу рычанием, а в его желтых круглых глазах горела ненависть, когда он начал медленно приближаться к Хобарту.
«Шанту – самый главный из моих детей».
Зверь походил на громадную черную пантеру, размером примерно с лошадь. Его черная шкура, с которой еще сбегали потоки черной воды, сверкала каким-то неестественным светом. Из раскрытой пасти торчали громадные острые клыки. Шанту угрожающе прижался к земле, словно готовился прыгнуть на Хобарта.
Но даже если не брать в расчет исполинских размеров существа, это не была обычная пантера: из плеч зверя, извиваясь, тянулись длинные щупальца, покрытые влажными присосками, а заканчивались эти щупальца острым костяным крючком, похожим на гигантский коготь.
Шанту снова зарычал, и Хобарта охватил дикий животный страх. Затем отвратительное существо скользнуло мимо него, и священник заметил очень странную вещь: хотя с пантеры все еще стекала вода Темного Источника, там, где она ступала, земля оставалась сухой. Земля была влажной почему-то в нескольких шагах от страшного зверя – это открытие по-настоящему поразило и без того изумленного происшедшими перед его глазами событиями священника.
Когда зверь отошел от Источника, стало видно, что он не оставляет следов, – во всяком случае, следы появлялись не там, где проходил зверь, а в стороне. Переполненный благоговейным ужасом, взирал Хобарт на творение своего Божества – перед ним было существо, которое, казалось, находится в одном месте, а на самом деле где-то совсем в другом.
«Так рождается Зверь-путающий-след. Он перед тобой».
– Слава Баалу и его могущественным и великолепным детям, – пробормотал священник.
«Они вместе с тобой и моими воинами, живущими в море, посеют смерть на этом острове. Когда все будет кончено, когда вы исполните мою волю, на этой земле не останется ни одного живого существа, которое не поклонялось бы мне. Этот остров станет символом смерти!»
Стая перитонов молча поднялась в воздух. Торакс, совиный медведь, угрожающе клацая клювом, пошел прочь от Источника. А громадный, похожий на кошку, зверь бродил неподалеку, словно дожидаясь приказа своего господина.
«А теперь, мои дети, идите и принимайтесь за охоту! Вы должны уничтожить врагов Баала!»
Молодой король давно мечтал о возвращении домой. Понтсвейн сдержал свое слово, и ффолки Корвелла уже знали о том, что их принц стал Высоким Королем. Многие пришли в порт, чтобы встретить Тристана, когда он сойдет с корабля на родную землю. Уже несколько часов назад корабль с королем на борту был замечен с берега, и, несмотря на удивление и сомнения, возникшие в связи с появлением судна северян рядом с кораблем Тристана, ффолки с нетерпением и ликованием стекались к гавани. К тому времени, когда корабли пристали к берегу, встретить Тристана и его друзей собрался почти весь город. Ффолки радостно вопили, и короля охватило теплое чувство благодарности и счастья, что он снова дома.