Брат отмахнулся:
— О Треззле можешь не беспокоиться. Он здорово в штаны наложил и еще нескоро осмелится высунуть нос из укрытия. Он понимает, что я нарочно сохранил ему жизнь и теперь голову сломает, пытаясь разгадать, почему я так поступил.
Если в этом и был какой-то особенный смысл, то я его не видел.
— И что с того? Что это даст?
— А то, мой дорогой Мозголом, что Желтому Малышу будет крайне легко им манипулировать, а это, в свою очередь, таки позволит нам с тобой существенно расширить поле деятельности. Как и задумывалось.
— Только не забывай, что этот Треззла, с его-то связями, без труда отыщет тех, кому твое существование уже набило оскомину. Судя по тому, что я видел, в долгу он точно не останется.
Усевшись обратно в кресло, Мекет положил руки на подлокотники и самодовольно произнес:
— А ведь на это я и рассчитываю.
Несколько долгих секунд я молча разглядывал физиономию брата, пытаясь понять, на самом ли деле он спятил или всего-только претворяется. Так и не сумев определить, я сказал:
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Мекет подмигнул:
— Как всегда, братик. Как всегда.
Немного помолчали. Затем я спросил:
— Куда ты спрятал тела?
Брат пожал плечами:
— Оттащил в утилизатор. Брэнд обещал все устроить.
Я понимающе кивнул. Брэндом именовали хозяина местной станции утилизации отходов. С Мекетом он был на короткой ноге и уже не раз помогал ему избавляться от нежелательных последствий, время от времени возникавших в ходе расследований. Увы, но такова была неприятная специфика занятий частным сыском на Семерке.
— Ну так что насчет Яртеллы? — желая поскорее покончить со всем этим, напомнил я.
Едва услышав название ненавистной планеты, Мекет мгновенно помрачнел. Он долго-долго размышлял над чем-то, постукивая пальцами по подлокотнику, и наконец сказал:
— Ладно, мы летим. Наша таинственная подруга слишком хорошо платит, чтобы отказываться от такого дела. Но предупреждаю: робота находим и назад. Никаких блужданий по развалинам, никаких раскопок и прочей мути, от которой ты так тащишься, усек? Приземлились, забрали металлолом и сразу ходу. И без возражений. Учти, глаз с тебя не спущу!
Какое-то время я молча разглядывал лицо брата: челюсти стиснуты, глаза чуть ли не мерцают от ярости.
— Интересно, — негромко проговорил я.
— Чего тебе интересно? — осведомился он.
— Лейров вырезали больше двухсот лет назад, а ты их так ненавидишь, словно у тебя с ними личные счеты.
Мекет не то, чтобы вздрогнул, но как-то по-особенному дернулся и машинально почесал шрам на ладони. Само собой, это заставило меня задуматься о наличии здесь причинно-следственной связи. Однако задавать наводящие вопросы я не рискнул. А брат заговорил, хоть и далеко не сразу:
— Это не ненависть. Это — здравый смысл. Не люблю, когда кто-то берет на себя больше, чем в силах унести. Лейры слишком много хапнули и подавились. Возомнили себя полубогами и поплатились за свое вероломство, отправившись в небытие. Туда им и дорога.
Я хотел кое-что добавить, но он не дал мне и рта раскрыть.
— Я знаю, тебя эта тема здорово забавляет, но предупреждаю: увижу хоть одну из тех инфернальных книжонок, что ты прячешь в своей каюте, тут же повыбрасываю в открытый космос. Так что лучше даже не заикайся об этом.
Я вспыхнул:
— Не смей совать свой нос в мои вещи!
— Не смей говорить мне что делать! — рявкнул Мекет. — Это мой корабль и мои правила. И покуда не разживешься своим собственным, будешь делать то, что я говорю!
Я с трудом сдержал приступ раздражения, окативший меня волной раскаленной лавы. Я много чего мог сказать братцу, много, о чем напомнить и предъявить. И если бы хоть чуть-чуть верил в то, что это поможет, так бы и поступил. Человека упрямее Мекета я в жизни своей не встречал. Кроме того, насколько легко и быстро он выходил из себя, настолько же быстро успокаивался, сожалея о брошенных в гневном порыве словах. И поэтому я просто промолчал, сделав вид, будто уступаю. В конце концов, еще не случалось момента, чтобы последнее слово так или иначе оставалось не за мной.
— Позови девчонку, — сказал Мекет уже мягче, будто сам понял, что почти перегнул палку. — Пора лететь.
Стоило мне подойти к створкам лифта, как те сами собой разбежались в стороны, пропуская Диану в рубку.
— Ты вовремя, — заметил я, заставив себя отмахнуться от мысли, будто она каким-то образом могла подслушать наш с братом разговор.
Девушка ничего не сказала, лишь молча прошествовала к пассажирским креслам и опустилась в одно из них.