Глава 1
Я всегда любил зиму. Какой ребенок не любит снег, ледяные горки или праздничные ярмарки? Помнится, наигравшись вдоволь во дворе, я прибегал домой и отогревался у камина. Пока за окном бушевала вьюга, я сидел в широком отцовском кресле, вытянув ноги к огню. В руках глиняная кружка, из которой я медленно, наслаждаясь каждым глотком, цедил мамин медовый отвар. Любуясь красно-рыжими язычками пламени, мерно подрагивавшими в очаге и дарившими покой и защиту.
Но, увы, все это было в другой жизни.
За последние несколько дней мое отношение к зиме кардинально изменилось. Собачий холод, глубокие сугробы, пробирающий до мозга кости ветер ― я ненавидел зиму.
Ближе к полудню мы спустились в долину и уже по мелколесью продолжили путь на запад. Каждые два-три часа мне приходилось объявлять привал. Сугробы выше колена и сильный ветер довольно быстро опустошали мой источник энергии.
На первом привале хотел было глотнуть зелья насыщения, но, понаблюдав за работой «регенерации», пришел к выводу, что тело само прекрасно справляется.
Пока я, словно старая черепаха, медленно, от дерева к дереву, ковылял вперед, Ми верхом на харне выполнял роль разведчика. Обжора, казалось, сугробы даже не замечал. Видя, как он длинными прыжками передвигается среди деревьев, я проверил его источник и обзавидовался. На все про все харн тратил чуть меньше пятнадцати процентов энергии. Причем улучшенная до максимума звериная регенерация довольно быстро восстанавливала потраченное.
Солнце уже клонилось к закату, когда Ми принес весть об интересной находке.
― Я нашел место для ночевки! ― сообщил он, когда харн остановился в двух шагах от меня.
― Далеко? ― с надеждой в голосе спросил я.
― Совсем близко, ― ответил гремлин и, улыбаясь, добавил:
― Поторапливайся! Тебе там понравится!
Его «совсем близко» затянулось на два с лишним часа, часть из которых я проплелся, из последних сил держась за стремя. Обжора в буквальном смысле слова дотянул меня до того места, где по словам Ми мне должно было понравиться. Правда, откровенно говоря, в ту секунду мне было уже плевать. Все, о чем я мог думать, это где бы просто прилечь и закрыть глаза. М-да… Этот снегопад ясно дал понять, насколько я слаб физически. Необходимо повышать «силу» и «выносливость», если, конечно, мне еще выпадет такая возможность.
Кое-как все-таки доковыляв до опушки, я, наконец, самостоятельно смог оценить место, выбранное Ми для ночевки. И, Баг побери, гремлин оказался прав! Мне оно понравилось!
Мои потрескавшиеся на морозе губы непроизвольно растянулись в счастливой улыбке. Сегодня впервые за много дней, я буду спать под крышей.
***
Это была небольшая бревенчатая избушка, около семи шагов в длину и пяти в ширину. Невысокая, но довольно просторная на вид. Маленькие двери были наглухо заколочены старыми досками.
― Видимо, здесь уже давно никто не появлялся, ― устало прокомментировал я увиденное.
― Хрн, ― подтвердил мои слова Обжора, легко, словно листы бумаги, отрывая правой лапой серые доски.
― Любопытно, кто может жить в такой глуши? ― пробормотал Ми.
Я покачал головой.
— Это временное жилье. Здесь останавливаются охотники, когда выходят на промысел.
Когда последняя доска была сорвана, а дверь открыта, мы вошли внутрь. Ми поджог лучину и поднял ее над головой. Тусклого света было достаточно, чтобы рассмотреть внутренности избушки.
Ни одного окна. В шаге от входной двери, у правой стены, небольшая печка. Чуть дальше стол и два стула. Слева ― грубо сколоченный широкий лежак, застеленный старым тряпьем и шкурами. На стенах несколько пустых полок. Видимо, неизвестный хозяин уже давно забросил эту хижину и забрал все полезные вещи с собой. Привычно активировав «чутье», я ничего магического не обнаружил. Хех… Кто бы сомневался…
Обживались недолго. Перво-наперво избавились от стола и стульев ― подросшему Обжоре необходимо больше места. Пока я, кряхтя будто столетний старик, вытаскивал старое тряпье и полуразложившиеся шкуры наружу, Ми занимался разведением огня в печурке, благо неизвестный хозяин оставил немного дров у стены. За что ему низкий поклон.
С устройством печи гремлин разобрался довольно быстро. Правда, ему пришлось лезть на крышу избы, чтобы пробить засорившийся дымоход, но уже вскоре в топке весело горел огонь.
Поужинав остатками оленя, добытого Обжорой накануне, мы, наконец, легли спать. И вот тут со мной приключился очередной облом. Несмотря на тяжелый день и сытный ужин, сон все никак не шел. Такое со мной случалось очень редко. Вроде бы готов умереть от усталости, но мозг продолжает работать.
Вот и сейчас в моей голове вертелись тревожные мысли о будущем. Я думал о клятве долга, висевшей надо мной тяжелым грузом. Беспокоился о Ми, которого, как Обжору, увы, в амулет не спрячешь. Размышлял о странном исчезновении брата и всех его боевых товарищей. Не обязательно иметь пятнадцать единиц в «разуме», чтобы понять — это дело скверно пахнет. Что-то подсказывает мне, если начну его искать ― обязательно вляпаюсь в неприятности.
От мрачных мыслей отвлек тихий голос Ми. Гремлину похоже тоже не спится.
― Рик? Ты не спишь?
― Нет.
Ми на мгновение замолчал, будто собираясь с мыслями, а потом продолжил:
― Последние дни мне не дают покоя мысли о том портале. Как думаешь, что случилось с охотниками, следившими за Древом? Почему похоронившие Эрра Холодного бросили форт? Ведь они должны были продолжить дело павшего товарища?
Я слегка нахмурился и помял подбородок. Откровенно говоря, не ожидал, что Ми заговорит об этом. Хотя чему я удивляюсь? Четырнадцать единиц «разума» здорово изменили моего фамильяра. Он теперь часто затрагивает сложные темы.
― Я ведь тоже охотник на чудовищ, но, как видишь, не горю желанием «продолжить дело павшего товарища».
― У тебя другой случай, ― возразил Ми. ― Ты прошел посвящение, можно сказать, не по своей воле. Останься ты защищать форт в одиночку – это было бы настоящей глупостью. И самоубийством, конечно.
― К чему ты клонишь? ― заинтересованно спросил я.
― А что, если похоронившие Эрра не были ему друзьями?
― Любопытно. А пафосная надпись над дверью в гробницу?
― Дань уважения сильному врагу, ― легко парировал Ми. ― Либо издевка. Я вообще склоняюсь к мысли, что они не были охотниками вовсе и похоронили Эрра заживо.
После слов Ми я еще больше оживился. Признаться, мне тоже приходили подобные мысли в голову, но я отмахивался от них, как от бесполезных и назойливых мух. Откровенно говоря, мне было плевать на события, произошедшие еще задолго до моего рождения и никак не влияющие на мою судьбу. Но раз Ми пришел к тому же выводу, стоит послушать его соображения по этому поводу.
― Насчет похорон, пожалуй, соглашусь, ― ответил я. ― Эрра положили в гроб еще живым. Кто бы это ни был, он не мог просто так оставить ценнейший артефакт. Эфемерный пояс явно из таких. Интересно, как им удалось справиться с одним из могущественных магов? Вряд ли Великая Система будет упоминать кого попало в сообщениях о достижениях.
― Наверняка маг был не слабее Эрра, а может их было несколько, ― поделился своими соображениями гремлин. ― Использовали какое-то мощное заклинание, с которым Эрр не смог совладать. А может тот склеп и не гробница вовсе, а какой-то сложный вид магической клетки? Кстати, отсюда и мое второе предположение. Они не принадлежали твоему ордену.
― Почему ты так думаешь?
― Оружейная осталась нетронутой.
― Может они настолько могущественные, что «кляксы» и «клещи» не стоят их внимания?
― Вряд ли, ― с сомнением в голосе сказал Ми. ― Ты ведь сам понимаешь ― эти эликсиры довольно редкие и эффективные. На самом деле вся проблема в репутации. Вернее, в ее отсутствии. Да и в оружейной были не только «кляксы»…
― Согласен сильный маг-охотник с репутацией меньше пяти сотен ― бред, ― задумчиво потирая лоб, сказал я. ― Нехватка жетонов ― тоже бред.
― У Эрра, наверняка, их было предостаточно, ― добавил Ми.