— Кто он такой? — повторила Джина. — Я бы не стала выгонять его из постели за то, что он ест там хлопья.
— Это не та фраза. И ты слишком маленькая, чтобы иметь кого-то в своей постели.
— Не такая уж я и маленькая, — запротестовала Джина.
Возможно, в человеческом мире семнадцать лет — это почти взрослый возраст. Но для такого фейри, как я, семнадцать — это ребёнок.
— Так кто он? — спросила она.
Я схватила со стола пакетик клубничной жвачки и отправила её в рот.
— Это один из тех ассасинов, которых я убила сегодня ночью.
— Вот дерьмо. И ты его знала?
Всё моё тело ощущалось холодным.
— Я с ним почти не разговаривала. Не знаю, почему мой разум вызвал его, — этот образ ощущался как пощёчина от моего подсознания — двое мужчин, которых я хотела забыть.
Мой желудок сжался, и я вышла из комнаты, не желая больше задерживаться на этих мыслях.
Я сделала то, что должна была сделать. Как всегда. Я должна была позаботиться о себе и Джине, всё просто.
Она нахмурилась, глядя на меня.
— Что за херню ты напялила?
— Следи за языком! И на мне наш временный гардероб. Тебе я тоже кое-что прихватила.
— Какая я везучая.
Я повернулась, чтобы вернуться в свою комнату, но голос Джины остановил меня.
— Аэнор? Спасибо.
Улыбка тронула мои губы, когда я вошла в свою грязную комнату.
Глава 5
Глубокой ночью я лежала на пластиковом пакете на полу в своей вонючей спальне.
Матрасы нельзя было спасти, и дело дошло до этого — спать на мусорных мешках на полу, даже сквозь них ощущая холодную сырость.
Я по-прежнему была одета в гигантское нижнее бельё по скидке. У нас не осталось сухих одеял, поэтому мы с Джиной просто надели на себя ещё больше белья, чтобы согреться.
Неудивительно, что в таких условиях мне было трудно заснуть. Я лежала без сна несколько часов, прислушиваясь к шуршанию пластика подо мной каждый раз, когда переворачивалась. Я уже почти привыкла к вони.
Было, наверное, около трёх часов ночи, когда я наконец-то задремала, и мне приснилось побережье в Корнуолле. Звёздный свет мерцал над океаном и отражался от пенящегося моря, как жемчужины. На мне было платье, прозрачное, как сама морская пена.
Из волн поднялся мужчина — божественное лицо мужчины, которого я убила. Он двигался плавно, как жидкость, и морская вода стекала по его мощному телу блестящими ручейками. Древние руны фейри сияли на его груди светом богов. Я облизала губы и подошла к нему…
Рука на моём горле пробудила меня ото сна, и моё сердце замерло.
Здесь я почти ничего не видела. У меня был включён ночник, но мой незваный гость оставался в тени. Всё, что я знала — это то, что меня придавило сильное тело; одна рука сжимала моё горло, а другая как тисками придавила мои запястья к полу.
— Не двигайся, — глубокий, тихий приказ от голоса, который я узнала. Я уже слышала его сегодня. Коронованный ассасин, которого я убила. Только теперь он говорил как животное.
Мой пульс бешено заколотился, пока я боролась с его хваткой. Как такое возможно? Он был мёртв.
Он придвинулся ближе, обнюхивая моё горло, как какой-то зверь. Его мускулистое тело прижалось ко мне.
Он немного отодвинулся и оказался в золотистом свете моего ночника.
Это был фейри, которого я убила раньше, но смерть изменила его. Его корона теперь сияла золотым светом, и она стала более длинной и колючей. Его глаза вместо голубого блестели золотым отливом — бледно-золотым, резко контрастируя с чёрными ресницами и прямыми тёмными бровями.
Его клыки удлинились. Он больше не носил рубашку, и что самое странное, его татуировки двигались по коже, извиваясь на мускулах, как золотые змеи. Эффект был тревожным — пугающим и странно красивым одновременно. На самом деле, каким бы красивым он ни был, вся его внешность пугала меня до смерти. Это было похоже на видение божественного гнева, которое не должен был видеть ни один смертный. В животе у меня разверзлась яма, и я чувствовала себя так, будто падала куда-то.
Пальцы моего врага сжимали мои запястья, пока он придавливал меня к полу. Его губы скривились, а взгляд стал диким — он так сильно отличался от хладнокровного, сдержанного мужчины, которого я встретила ранее.
«Джина».
Что он с ней сделал?
— Где Джина? — я попыталась высвободить запястья, но ничего не добилась.
Его рука чуть сжалась вокруг моей шеи — предупреждение. Я успокоила свои движения и затихла.
Его дыхание согревало мне ухо.