Мелисанда скривила губы.
— Почему ты говоришь так… по-американски?
— Я прожила там… о, восемьдесят лет, — сказала я.
Мелисанда склонила голову набок.
— Знаешь что? Не думаю, что меня это волнует. В любом случае, наш божественный Великий Мастер вернётся за тобой, когда придёт время твоего испытания.
Наконец-то, полезная информация.
— Какого испытания? — прохрипела я.
— Увидишь, — Мелисанда многозначительно посмотрела на Гвидиона. — Знаешь, прежде чем мы уйдём, я должна заметить, что ты пропустил меня, когда рассказывал ей о мастерстве каждого из нас.
Улыбка Гвидиона погасла.
— О, действительно. Мелисанда искусна в чарах. Она может заставить людей делать то, что она хочет. Даже других фейри.
— Хочешь посмотреть? — она просияла.
— Ни в коем случае, — уж лучше пусть та крыса опять проползёт по моему лицу.
Она всё равно опустилась на колени, и её глаза потемнели до ярко-фиолетового и оранжевого цвета восходящего солнца. Я не могла оторвать от неё взгляда, хотя и знала, что это необходимо. Остальные померкли. Теперь осталась только темнота и прекрасный свет в её глазах.
Восхитительная сила шёпотом скользнула по моей коже. Я почувствовала, как по телу пробежали мурашки. От головокружения захотелось хихикать. Но больше всего мне хотелось произвести впечатление на прекрасную богиню, стоявшую передо мной. Я должна была сделать её счастливой.
— Я произвела на тебя впечатление? — спросила она.
Конечно, произвела. Кто бы не поклонялся такому потрясающему созданию? Она была рождена, чтобы её обожали.
— Да. Я живу, чтобы служить тебе.
Это заставило её улыбнуться.
— И ты сделаешь, как я скажу, маленькая грязнуля?
Её глаза цвета заката осветили меня радостью. Богиня Мелисанда осчастливила меня. Моя жизнь зависела от неё. Существовал ли вообще кто-нибудь ещё? Конечно, я сделаю, как она просит.
— Всё, что угодно, — выдохнула я.
— Скажи мне ещё раз, что ты поклоняешься мне.
Она была началом и концом Вселенной.
— Я боготворю тебя, конечно же.
— Скажи мне, что ты чумазая маленькая грязнуля.
— Я… — я заколебалась. Что-то здесь не так, да? От того, о чём она меня просила, в моей груди нарастало чувство неправильности.
Она опустила подбородок, и её глаза вспыхнули ярче. В моей голове полыхнула радость от того, что она благословляет меня своим вниманием.
— Скажи это, чтобы осчастливить свою богиню, — повторила она. — Как можно громче, чтобы слышала вся крепость!
Кто я такая, чтобы отрицать волю богов?
— Я чумазая маленькая грязнуля! — крикнула я.
Смех эхом отразился от скалы, но я не была уверена, откуда он доносится. Неужели моя богиня смеётся надо мной? Это заставило меня чувствовать себя ужасно.
— Вот хорошая девочка, — сказала богиня. — А теперь стукнись головой о стену, сильно.
«Нет-нет-нет…»
Что-то в глубине моего сознания пыталось помешать мне сделать то, о чём она просила.
Но ещё одна волна её магии ударила в меня, вызывая покалывание в моём теле.
— Богиня Мелисанда, — я прошептала её имя с благоговением.
Не сводя с меня глаз, она повторила свою команду.
— Ударься головой, грязнуля. Изо всех сил.
Я ударилась головой о стену. Это было не так больно, как следовало бы, и, похоже, доставило ей удовольствие. Она прямо-таки сияла от радости. Мой взгляд по-прежнему оставался прикованным к ней.
— Ещё раз, — сказала богиня.
Я не могла отказать и снова ударилась головой о камень.
Бред начал затуманивать мой разум, картинка перед глазами немного размылась. Всё это неправильно.
— Пожалуйста, — сказала я. На самом деле я понятия не имела, о чём прошу. Я просто знала, что что-то не так.
— О, она умоляет, — проворковала она. — Стоит ли мне сделать всё по-настоящему забавным?
В этот момент что-то отвлекло её внимание от меня, и она отвела взгляд. Внезапно мой череп пронзила настолько сильная боль, что я подумала, будто меня снова стошнит. Поморщившись, я попыталась дотянуться ладонью до головы, но поняла, что мои руки по-прежнему связаны.
Три рыцаря стояли по стойке смирно, наблюдая за чем-то дальше по тюремному коридору.
Гвидион разгладил свой зелёный плащ.
— Мы только нанесли визит нашей пленнице.
Воющий смех заполнил зал, и мне потребовалось некоторое время, чтобы узнать в этом звуке другую пленницу.