— Ты вернул меня, чтобы править Ис, — промурлыкала моя мать, как любовница, в то время как тёмная кровь стекала по его телу. — А теперь не даёшь мне править. Думаю, я смогу помочь тебе переосмыслить ситуацию. Разве тебе всегда не хотелось узнать, каково было твоей дорогой старой маме, пока она умирала? — она вонзила ещё один ноготь ему в грудь — рядом с сердцем, но не в него. — Может, и тебя раздеть догола?
Мне хотелось оторвать её мерзкую голову от тела. Это не моя мать. Это какая-то тварь. Мерзость, которая никогда не должна была существовать.
Мне просто нужно, чтобы она переключила своё внимание с магических верёвок достаточно надолго, чтобы Лир снова обрёл контроль. Это всё, что мне нужно. Один момент чистого отвлечения, чтобы она не причинила вреда Лиру.
«Нет воздуха».
Я выкашляла ещё один глоток прогорклой морской воды, затем заставила себя подняться, шатаясь, с атамом в руках. Мощь Мериадока придала мне сил. Когда она растеклась по моим мышцам, я резко втянула воздух.
— Egoriel glasgor lieroral banri mor! — крикнула я, наконец-то сумев произнести всё заклинание.
Мощная морская магия хлынула вниз по моей руке, вырвавшись из кончика атама и ударив её в грудь. Она отшатнулась, потрясённая, её кожа стала пепельной, а глаза потемнели.
Она всё ещё стояла, но отвлеклась от своей магии. Это всё, что мне нужно — просто небольшое отвлечение, чтобы Лир смог получить контроль…
Она молниеносно бросилась вперёд и ударила меня в грудь.
Слепящая боль, распространяющаяся по рёбрам, подсказала мне, что что-то не так.
Я вонзила атам в её тело, вогнав лезвие между рёбер.
— Egoriel glasgor lieroral banri mor! — прохрипела я.
Морская магия пульсировала по всему моему телу — чистое удовольствие от рукоятки атама в моих руках. Мутные глаза моей матери распахнулись.
Я прочла в них предательство. Моё сердце разрывалось. Время замедлилось, пока я смотрела в её водянистые глаза, испещрённые фосфоресцирующими крапинками. Когда-то она была для меня как родной дом; когда-то она гладила меня по волосам, рассказывая об яблоневых садах на дальней стороне Ис. Она учила меня быть осторожной, ведь мужчины — волки, а женщина должна заботиться о себе сама. «Мама».
А потом её тело рассыпалось передо мной в мокрый пепел. С разрывающимся надвое сердцем я смотрела на её останки, на жемчужную корону, лежащую поверх пепла.
Нет, моё сердце действительно разрывалось…
Когда я посмотрела на свою грудь, то увидела, что она вонзила свои ногти мне в сердце, и они остались торчать из моей груди, даже когда остальная часть моей матери рассыпалась прахом.
Время, казалось, тянулось бесконечно. Всё дыхание покинуло мои лёгкие, когда я посмотрела вниз на железные шипы в моём сердце.
Лир выкрикнул моё имя, подхватывая меня на руки. Он притянул меня к себе, но казался далёким, и я больше не могла его слышать. Я не могла его видеть.
Я хотела дотянуться до него, но моё сердце остановилось, и мир погрузился во тьму.
Глава 39
Я плыла под водой, в безжизненной и тёмной воде.
Я подумала, что, может быть, я всегда находилась здесь.
Я всегда буду здесь.
Я принадлежала морю пустоты.
Вдалеке горела звезда, и молочные лучи света пробивались сквозь воду. Она была прекрасна, но её не должно быть здесь. Бледный утренний свет тянулся ко мне. Утренняя звезда. Вспышка её силы накрыла меня, затем снова исчезла, оставив мою грудь пустой.
Я снова погрузилась в темноту, и холод воды проник в мою кожу и кости. Так вот на что похожа смерть. Может быть, это по-разному для всех.
Чистая печаль, острая, как железо, пронзила мою грудь, и это изысканное отчаяние разрезало меня надвое. Это моя смерть. И в смерти холодное мёртвое море перестало казаться мне домом. Мне нужно дышать. Бог глубин хотел, чтобы я страдала. Он заявлял права на часть моей души.
Солёная морская вода начала просачиваться в мой рот, стекая вниз по горлу.
Я всегда была здесь. Я всегда буду здесь. Пронзённая железом, тонущая в море ада. Это моя вечность.
Я чувствовала, как бог глубин вырывает мою душу из тела…
Затем тёплая рука обхватила мою руку, выдёргивая меня из моря.
Солнечный свет и воздух расцвели вокруг меня.