– Правда! Что может быть дороже правды?! Что может быть надёжнее правды?! А из всех правд самая желанная – о любимом! Девушки, женщины! Больше никаких бессонных ночей и смятых подушек в размышлениях: обманывает или нет! Никакой лжи между любящими сердцами! Только Владыка То может помочь! Приходите с любимым или с мужем. Разведены? Возможно, прежняя любовь вспыхнула вновь? Или он хочет воспользоваться былым доверием? То распознает правду и ложь!
– Какое лицемерие, – еле слышно фыркнул Вилсин. Тем не менее, настоятельница тотчас переключилась на них.
– Лицемерие?! Лицемерие, говоришь ты, жалкий представитель вымирающей расы?! Кто это здесь лицемер?! Что это за прекрасная дама рядом с тобой? Что ты ей говорил? Какой яд обмана вливал в уши?!
– Какой яд обмана, что ты несёшь? – недовольно бросил дамнос-ворт, не останавливаясь. – Вот, посмотри, пахалав: совсем сбрендила со своим идолом.
– Какой яд? Да ты же весь пропитан аурой убийства!
– Вот дура парнокопытная, – ругнулся Вилсин, – я – дамнос-ворт, мы с рождения с такой аурой.
– Ты мне зубы не заговаривай! Я – высшая жрица То, я ауры читаю, как ректор Академии – школьные прописи. Твоя злоба направлена на неё, на эту милую барышню. Что ты хочешь сделать?! Забрать её наследство?! Продать в рабство?! Насиловать в своё удовольствие?!
Энни растерянно поглядела на мужчину. Вилсин закатил глаза:
– Они всех так разводят: наболтают сначала чепухи, чтобы посеять сомнения. Вот, мол, он тебя не любит. Идите, проверяйтесь. Да денежки платите. Да знаниями делитесь.
– Но ей-то наши знания не очень помогут… – глаза Энни беспокойно забегали. – Она же нас не знает. Зачем ей наговаривать?..
– Ты серьёзно? – мужчина остановил раша. – Ты действительно серьёзно? После того, что было?
– Прости! – внезапные слёзы наполнили глаза тёмной эльфийки. – Прости! Прости! Прости! Я сама не понимаю, что со мной! Эта жрица наколдовала на меня, наверное! Я… я не хотела! Прости! Давай уедем скорее!
– Нет! – вдруг тяжёлым голосом произнёс дамнос-ворт. – Теперь мы никуда не уедем. Пошли. Этой безумной старухе надо преподать урок.
– Значит, ауры читаешь? – рыкнул он, нависая над жрицей. – Ну, давай. Проверяй.
Он бросил несколько монет в каменное блюдо.
Довольная жрица сделала приглашающий жест. Внутри храма на небольшом возвышении располагался идол правды: пятиметровое человекообразное тело, сложенное из булыжников среднего размера, чем-то напоминающее из-за этого снеговика. Непропорционально большая голова с выдолбленными пустыми глазницами располагалась в районе груди, словно идол её с усилием опустил вниз. Нижняя челюсть раскрытого рта находилась в полуметре от пола. Точнее, ртов было много: они занимали всё пространство между нижней и верхней челюстями – где-то около трёх метров. Некоторые шире, другие уже.
– Засовываете руку в один из ртов, в какой удобнее, – пояснила жрица, – затем говорите всё, что пожелаете. Если глаза Владыки засветятся красным – вы солгали, если – жёлтым – сказали правду, если зелёным – вы уклончивы или сами не уверены в словах.
– Я первая, – вдруг сказала Энни. Она быстро сунула руку в один из ртов и произнесла, словно боялась опоздать:
– Я люблю тебя, Вилсин! Я хочу тебя! Ты меня удовлетворяешь, как никто другой! Я хочу детей от тебя! Я хочу жить вместе с тобой!
На каждую фразу глаза идола То вспыхивали жёлтым светом.
– Более, чем достаточно, – слащаво улыбнулась жрица.
Энни вытащила руку и с трепетом осмотрела её, но рука была самой обычной, как и всегда.
Вилсин с особенно кривой усмешкой сунул руку в один из каменных ртов, посмотрел сначала в пустые глазницы, прищуриваясь, словно взвешивая, потом развернулся к Энни и сказал твёрдым голосом:
– Я – дамнос-ворт. Изначально наш характер суров. Наша и без того варварская природа была изменена Хаосом, а потом и Дрёмом. Мы мало думаем о романтических чувствах. Всю жизнь до старости мы проводим в кровопролитных сражениях. И я – не исключение из этих правил. Я – опытный и беспощадный убийца. Я убил очень многих: разумных и неразумных существ. Их трупами можно было бы закидать все улицы этого городишки, а в их крови утопить эту назойливую жрицу.
Настоятельница храма попятилась, глядя на яркий жёлтый огонь в глазницах идола, не гаснущий ни на миг.
– Я понятия не имею, что такое настоящая любовь между мужчиной и женщиной, – продолжил воин. – Я не задумывался об этом. У меня не было партнёрш до встречи с тобой, Энни, более ста лет. Я просто думал об этом, как о продолжении рода.