— Боюсь, все гораздо хуже. Чары запечатления на дневнике имели не стандартные свойства, используемых на портретах. При активации эти чары будут добиваться произведения отпечатка на живое существо. Думаю, дневник завладевал Грейнджер в течение года, — ответил Дамблдор.
— Боже мой! Вы хотите сказать, что мою девочку контролировала книжка?!
— Я не могу быть уверен, но…
— Я могу подтвердить, — Гарри заставил посмотреть всех на него.
— Волан-де-Морт был в состоянии не только вселиться в тело Гермионы, но и существовать вне ее.
— О чем ты? — спросил Флитвик.
— В смысле, был почти настоящим. Он выглядел как шестикурсник.
— Том, должно быть, поместил еще одно заклинание в дневник. Я проверю его чуть позже. Продолжай, Гарри.
Поттер на мгновение взглянул в глаза Дамблдора. Он не хотел бы рассказывать им все.
— Ну, Салазар и я нашли Тайную комнату…
— И где находится вход? Профессоры обыскали весь замок, — сказал Флитвик.
— Ну чтобы попасть в нее, надо было знать парселтанг. Я сомневаюсь, что кто-то решил проверить уборную на третьем этаже Плаксы Миртл.
— Вход в женской уборной! — удивился Флитвик.
— Да, — кивнул Гарри.
— Слизерин был явно более хитрым, чем описывают его истории, — пробормотал Люциус.
— И правда. Итак, Гарри, после того, как вы попали в Тайную комнату, что было потом? — спросил Дамблдор.
— Я встретился с Волан-де-Мортом, и, как я уже рассказывал, каким-то образом ему удалось стать телесным. Сначала он был просто изображением, но с течением времени он становился все более реальным.
— Что произошло дальше, Гарри? — Дамблдор снова спросил, когда Гарри потерял мысль.
— Я чем-то оскорбил его, и мы вступили в схватку. Он выиграл в итоге, пустив Круциатус в меня, — слегка поморщившись, сказал Гарри, прежде чем продолжить: — После этого он подразнил меня и позвал на помощь слизеринского монстра.
— Что это было? — с интересом спросил Люциус.
— Василиск, — ответил Гарри.
— Безумие Слизерина было также опущено историками, да, Люциус? — побледнел Флитвик.
— Василиск, точно. Если дети видели существо косвенно, они превращались в камень, а не умирали. Что произошло, когда Том призвал монстра?
— Как только он понял, что призвавший его всего лишь грязнокровка, василиск напал на него, — Гарри впервые за ночь улыбнулся.
— Как ты убедил его напасть на… на Того-Кого-Нельзя-Называть? — спросил Флитвик.
— Повезло, — признался Гарри.
— Что случилось с Темным Лордом? — Люциус не заметил, как прищурились Флитвик и Дамблдор, посмотрев на него.
— Василиск напал на него, и он вернулся в дневник. Я понял, что дневник и заставляет его существовать, поэтому пытался уничтожить книжку. Я испробовал многое, но ничего не получалось. Я пытался взорвать, сжечь, разрезать эту чертову книженцию, но оказалось ничего не влияет на нее. Тогда Салазар укусил дневник и ввел свой яд в него. Реддлу стало больно и дневник отбросил его в сторону. Я понял, что змеиный яд может его уничтожить и приказал василиску укусить дневник. Это помогло, — устало пояснил Гарри.
— Интересно. Значит, это существо еще живо?
— Да. Хотя предлагаю убить его в ближайшее время.
— Зачем? Если ты способен контролировать существо, Гарри, то пополнил бы бесконечным запасом яда василиска школу. Школьная казна тут же возросла бы до небес, — заявил Люциус.
— Василиск не имеет разума. Единственное его желание, похоже, — нападать на людей. И поскольку я единственный разговаривающий на парселтанге, если он нападет на кого-то, обвинят в этом только меня, — честно ответил Гарри.
— Я сообщу Корнелиусу, что мы устраним змею, — Дамблдор не оставил места для аргументов.
— Эм… сэр, у вас есть какие-либо идеи, как это сделать? Он очень большой.
— Крик петуха смертелен для василиска, Гарри… Теперь, когда я знаю это, стало понятно, почему все петухи Хагрида были перебиты, — грустно улыбнулся Дамблдор.
— Что будет с Гермионой… за то, что она сделала? — нерешительно спросила миссис Грейнджер.
Дамблдор с сочувствием посмотрел на нее.
— Ничего, миссис Грейнджер. Как я сказал ранее, Гермиона была не в состоянии контролировать то, что произошло. Было бы прекрасно, если вы расскажите ей об этом, чтобы она не чувствовала себя виноватой. Мы также опустим ее имя, как человека, что был одержим Волан-де-Мортом. Мы не хотим рисковать, чтобы студенты подвергли ее нападкам за то, что она сделала, — ласково ответил Дамблдор.