— Давай погуляем? — мягкий голос Лесли вывел его из оцепенения.
— Можно… — пожал плечами Том. — Только куда?
— Не знаю… — замялась Лесли. — Может, куда ты все время убегаешь?
«В лавку мистера Барнетта? — подумал Том. — Почему бы и нет?» Одна половинка души говорила, что не стоит выдавать укрытие. Другая половинка была в восторге. Через несколько минут они пошли по лестнице, накинув поношенные зимние плащи.
В коридоре на втором этаже стояли потертые шкафы, где хранились старые шляпы, ботинки и елочные украшения — дешевые игрушки в виде мелких темно-синих и темно-красных шаров. Том посмотрел на них и вспомнил, как несколько лет назад он накануне Рождества осторожно осматривал эти шкафы, пытаясь найти какую-то старую игрушку для своей комнаты. Случайно он задел картонную коробку с дорогими игрушкам, которые разбились на множество осколков. Только японцы из лавки, находящейся через три квартала, каким-то образом сумели починить сломанные игрушки. Зато Тома в тот вечер выпороли ремнем так, что рубашка прилипла к телу от крови.
Магазин Оливера Барнетта встретил их праздничной суетой. Посетители рассматривали нарядные стеллажи. Высокий господин с портфелем приценивался к «обезьяньему сервизу». Две девушки расплачивались за индийские благовония.
— Привет, Том. Сегодня ты не один… — подмигнул мистер Барнетт.
— Лесли со мной, — кивнул Том. Девочка остановилась возле стеллажа и рассматривала восточные безделушки.
— Замечательно… Подожди-ка, — Оливер Барнетт махнул рукой вошедшей пожилой даме — Я встречу посетительницу.
Взглянув на прилавок, Том заметил «Таймс». На передовице мелькали странные слова «Гитлер», «Рейхстаг», «Бломберг»*, «соглашение Хора-Риббентропа»**. Том понятия не имел, что это такое. Зато на фотографии было много сидящих людей в мундирах. Еще один человек шел к подмосткам, вскинув вперед правую руку. На другой его руке была повязка со знаком в виде паука. Такой же паук красовался над освещенной прожекторами трибуной.
— Что это? — спросил Том.
— Это? — подошедший мистер Барнетт поправил очки. — О, это нацисты.
— Так это про них кругом говорят, что они безумны?
— Ты прав, Том. Нацисты злы и безумны. И куда больше, чем думают многие. — Том вздрогнул. Слова мистера Барнетта оставили у него неприятный осадок. Счастливая Лесли как завороженная смотрела на сервиз с пагодами.
— Боже мой… — прошептала она с ужасом, указав на маску из дерева.
— Маска смерти из французской Африки. Колдун надевает ее на похороны. Очень дорогая. — Оливер Барнетт положил очки на газету.
— Лесли… Ты чего? — Том непонимающе взглянул на нее. Девочка смотрела на черную маску с немым ужасом, словно в ней в самом деле притаилось что-то опасное и злое.
— Он смотрит на меня, — пролепетала девочка. — Моя погибель…
— Ладно… У меня для вас подарки к Рождеству, — Оливер Барнетт протянул детям две шоколадки, словно стараясь сгладить неловкость.
— Спасибо… — пробормотал Том. Ему показалось, будто хозяину лавки было стыдно за маску, и он осуждающе смотрел на африканскую безделушку. Лесли рассеянно кивнула. Том был поражен, что маска так испугала ее, но постарался не показать и виду.
Ближе к выходу Лесли зашлась кашлем. Том подождал, когда она отойдет, а затем помог ей встать на ступеньки. Сухая снежная крупа превратилась в мокрую метель, и крупные хлопья отвесной стеной заметали незамерзшие лужи.
— Ты только посмотри, Том, какое чудо…. —… девочка, словно выйдя из забытья, дернула друга за руку.
На противоположной стороне улицы была лавка с рождественскими украшениями. На витрине рядом с гирляндами лежал набор рождественских шишек. Но каких! Желтых, с зеленоватыми верхушками, сделанных из тонкого стекла. Каждая шишка по форме отличалась от остальных: некоторые были золотистыми и толстыми, другие — зеленными и удлиненными, а одна и вовсе казалась огромным пушистым плодом от неведомого хвойного дерева. Свет гирлянды весело играл в стеклянных гранях.
— Представляешь, если купить их, — прошептал Том.
— Что ты, Том, — вздохнула Лесли. — Они ведь стоят целое состояние…
— Ничего… Мы за пару лет накопим, — уверенно сказал Том. — Идем?
— Давай посмотрим еще… Том, — Лесли, как завороженная глядела на переливавшиеся огоньками шишки.
— Но Лесли, — засмеялся Том. — Мы ведь можем прийти сюда завтра. И послезавтра. И вообще, когда пожелаем!
Девочка улыбнулась и, взяв немного снега, бросила им в Тома. Он фыркнул и, отряхнувшись, обсыпал Лесли. Они стали бегать друг за другом, бросаясь снежками. Это было очень хорошее время, и Тому захотелось, чтобы оно никогда не кончалось.
*
Уже стемнело, когда Том и Лесли возвращались в приют. Девочка казалась усталой, и едва перебирала ногами. Том подумал, что она утомилась от прогулки. Или у нее и вправду была простуда? Пробежав мимо чугунной ограды, дети нырнули во двор.
— Так, Лесли…. — раздался язвительный голос Бренды. — Завела себе кота? — Том обернулся и сразу заметил всю ненавистную ему компанию, стоявшую возле обледенелой калитки.
— Убирайся, Бэкки, — с ненавистью прошипел Том.
— Ого, — расхохотался Стаббс. — Кошак уже шипит? Видать, ты хорошенько поишь его молоком, Инн!
— Обязательно купи плеточку для непослушных котов, Лесли, — засмеялась Бренда.
Том быстро слепил снежок и ударил ей по плечу. Бэкки взвизгнула и отпрыгнула в сторону.
— Так? — заорал Стаббс. — Ну, получайте!
Лесли бросила в Билли снежок. На помощь Бренде и Стаббсу выбежал Биггерт. Завязалась снежная дуэль. Лесли кидала много, но попадала редко. Зато снежки Тома били жестко и метко. Одним ударом он сбил шапку с Биггерта. Лесли радостно обкидала его снежками. Запыхавшись, она сняла красную вязаную шапочку и повесила на сук.
— Ну, погоди, Инн! — воскликнул Стаббс. Прицелившись, он бросил шар в Лесли. Качнувшись, девочка, упала на землю.
— Держи, любитель кроликов, — Том засадил снежком в голову Стаббса.
Билли взвыл от боли. Том оглянулся и с удивлением заметил, что Лесли лежит на земле. Недоброе предчувствие укололо сердце. Не обращая внимания на снежки Биггерта и Бренды, мальчик подбежал к ней.
— Лесли… — прошептал он.— Лесли, очнись.
Девочка не шевелилась. Том повернул ее голову, и с ужасом увидел, как из горла хлынула кровь. В карих глазах застыло страдание.
— Зовите врача, кретины, — крикнул Том, оттолкнув снежок Биггерта.
Кровь пошла сильнее. Лесли хрипела, задыхаясь от кашля. Струйка крови на щеке застывала извилистым следом. Том, держа ее голову, непонимающе смотрел на темное зимнее небо.
*
В Сочельник Том снова проснулся около пяти. Было необычайно холодно: приютское отопление, похоже, дало сбой. Из коридора доносились шаги. Том подумал, что это миссис Роджерс совершала утренний обход. Он укутался пледом: ему не хотелось лишний раз попадаться на глаза кастелянше.
Позавчера вечером доктор Рочестер отвез Лесли в больницу, констатировав прогрессирующий туберкулез. Том подслушал их разговор в кабинете миссис Коул. Из пространных объяснений врача он понял, что причиной приступа стали переохлаждение и низкая влажность. «Я не могу делать искусственное вдувание в острый период, — сказал доктор. — Но приступы этой болезни часто проходят также внезапно, как и начинаются».
Прошло минут десять, прежде, чем Том понял, что это не Джемма Роджерс. Стук каблуков был жестким. Сгорая от любопытства, Том приоткрыл дверь. Марта стояла на табуретке и завешивала зеркало белой простыней.
— Зачем вы закрыли зеркало? — спросил Том и осекся. Марта была в пепельном платье и в наброшенном на плечи черном платке.
— Тебя это не касается, Риддл. — Голос Марты предательски дрожал.