— Это был мой сын!
— И именно поэтому ты ничего не предпринимал? Подвергал опасности всех жителей деревни, чтобы избавить от проблем свое ненаглядное дитя? — я шагнул вперед.
— Он никому не желал зла, — попытался оправдаться староста.
— Но пожелал зла мне! Вы, люди…
— Темный! — окликнула меня Кира.
— … никогда не обращаете внимания на чужие проблемы…
— Темный!
— … на чужое горе. Пока вас самих не постигнет беда! Но вот только тогда уже становится слишком поздно о чем-то сожалеть! Когда же вы научитесь замечать кого-то кроме себя!!!
— Темный! Нож убери!!!
Из моих глаз ушла злоба. Я внезапно понял, что весь свой монолог провел, приставив Пьющего Души к горлу Сердика. По тонкой старческой шее, по сухой коже текла струйка крови.
Глубоко вздохнув, я убрал нож. Не глядя на старика, я пошел к лошадям. Залез на своего скелетика.
— Скажи старик, — спросил я, глядя на север, — твой сын был в Башне Некроманта?
— Да, — тихо ответил Сердик. — После того, как он побывал в башне и проявились его способности.
Больше ни о чем не спрашивая, я направил коня в сторону леса.
Башня Некроманта, черная, словно вырубленная из куска угля и прямая как палка торчала посреди выжженной пустоши, словно…
— Что-то она мне напоминает, — проговорил Ламберт. — Торчит здесь, словно палец. А вовсе не то, что вы все подумали.
— Тише ты, — оборвал друга Пауль. — Не до шуток.
Действительно, смеяться не хотелось. Атмосфера была тяжелая, ощущение зла, смерти, боли и крови давило со всех сторон. Концентрация смерти в воздухе была настолько сильной, что у меня заломило виски.
Использовать ширму я не мог, потому что тогда перестану чувствовать любое изменение в магическом фоне, а этого допустить нельзя. Придется терпеть. Я спустился с коня и пошел вперед, ведя существо под уздцы.
Сразу за лесом начиналась пустошь, на которой не росло ни одного растения. Черная земля была мертва много веков, ничто живое не могло уцепиться за эту почву, так много крови та впитала в себя. Она была очень сухой и трещины в ней напоминали раскрытые в немом вопле рты.
Накрапывал мелкий дождь, он падал на землю и испарялся. Мертвая земля не принимала даже живительную влагу.
Под ногой что-то хрустнуло. Наверняка зная, что увижу, я все-таки опустил глаза. Так и есть. Под нашими ногами лежали человеческие кости. Выбеленные временем, занесенные пылью и песком они покрывали землю сплошным слоем, причем таких слоев было не меньше трех.
— Сколько же людей ты убил? — пораженно прошептал я, глядя на пустошь смерти.
«Много. Очень много. И не только людей», — прошелестел ответ. — «Но я был не один. И не я был самым кровожадным из нашей троицы».
Я не стал больше задавать вопросов, надвинул капюшон поглубже и направился к башне. Сзади двигались мои спутники. Под их ногами тоже хрустели кости несчастных жертв войн некромантов, но губы были плотно сжаты. Неразлучная троица не произнесла ни слова с того момента как мы ступили на проклятую землю. Спиной я чувствовал их тяжелые взгляды и мрачное настроение. Атмосфера смерти делала свое дело.
Каждый думал о том, как умирали здесь люди, каким пыткам и мукам они подвергались и, конечно же, такие мысли не улучшали настроение.
По мере приближения к башне магический фон усиливался, голова болела, и я все плотнее кутался в плащ, пытаясь закрыться от давящей со всех сторон злобы. Болели мышцы, ныли зубы. Уже не просто ломило виски, голова раскалывалась и казалось, что скоро лопнет. Хотелось засунуть ее в бочку с холодной водой, или хотя бы положить на лоб мокрую повязку, хотя я знал, что это не поможет.
У подножия башни я уже почти ничего не видел от боли. На ощупь нашел ручку тяжелой черной двери и потянул на себя. Створки бесшумно распахнулись, и я буквально рухнул внутрь башни. За мной заскочили мои друзья, и дверь захлопнулась, отрезав нас от проклятой пустоши.
Как ни странно, но внутри башни давление почти не ощущалось. Магический фон стал стабильным и перестал давить на меня, словно стены башни сами экранировали разлитую вне ее энергию. Тяжесть ушла, и я смог наконец-то оглядеться.
Можно было сказать, что башня построена в готическом стиле. Высокий величественный потолок уходил вверх и терялся во тьме, стены были гладкими и абсолютно черными. Из них тут и там высовывались каменные горгульи, сжимая в лапах человеческие черепа. Глаза черепов мягко светились желтым светом. Пол был абсолютно чистым, и было неясно, толи его недавно подмели, толи он всегда таким был. В холле не было никакой мебели, ни ваз, ни колонн. Лишь голые стены и горгульи в этих самых стенах. И широкая крутая лестница, ведущая на второй этаж.
«Нам нужно наверх. В комнату на самой верхушке башни», — голос Невеара звучал необычайно тихо.
— С тобой все в порядке? — поинтересовался я, направляясь к лестнице.
«Да, все в полном порядке».
Лестница, которая вела на второй этаж, была длинной и достаточно крутой. Несмотря на то, что снаружи башня не казалась слишком большой, лишь слегка больше Гильдии Магов в Кардаране, то внутри она была просто огромной. Это было очень странно видеть и тем более чувствовать, но помещения внутри башни по размеру могли поспорить с королевским дворцом. Много веков назад над ее созданием потрудились действительно великие маги.
Распахнув дверь на второй этаж, мы попали в совершенно круглую комнату, заполненную зеркалами. Зеркала были прикреплены к стенам, каждое из них заключено в тяжелую бронзовую раму. Прямо напротив двери через которую мы вошли была другая дверь.
— Ребята, похоже, нам туда, — я пошел вперед. — Ребята?
Я удивленно оглянулся. В комнате никого не было. Выглянув за дверь я тоже никого не обнаружил. Странно, мы же в комнату вместе вошли.
«Надо спешить!» — раздался голос у меня в мозгу. — «Надо скорее спешить наверх!»
— Но мои друзья, где они?
«Эта комната называется комнатой Отражения. Ты не попал под ее влияние только потому, что уже сходил с ума. А вот твои друзья…»
— Где они???
«Боюсь, что каждый из них сейчас в самом страшном из своих кошмаров…»
Когда собственно отражение высунулось из зеркала и схватило Пауля за грудки, он даже не успел вскрикнуть. Отражение рванулось обратно, и рыцарь потерял сознание при столкновении с зеркальной поверхностью.
В себя Пауль пришел лежа на холодной земле. Лицо и руки были покрыты чем-то липким, и рыцарь сразу понял, что это кровь. Но по всех видимости чужая. Рыцарь попытался подняться, но это оказалось не так-то просто. Ноги в стальных сапогах скользили в красноватой грязи. Кое-как поднявшись на ноги, Пауль нащупал в грязи рукоять своего топора. Она тоже была скользкой от крови. Подобрал с земли щит. Шлема нигде поблизости не было, и рыцарь не стал его искать. Покрепче сжав оружие в руке, парень огляделся.
Он стоял посреди поля битвы. Похоже, бой закончился совсем недавно. Над полем витал тяжелый запах крови и смерти.
Было раннее утро, на доспехах поверженных воинов сверкали капельки росы. Рыцарь осторожно двинулся вперед, стараясь не смотреть на кровавые лужи, изувеченные тела и покореженные доспехи. Доспехи лежащих на земле рыцарей были двух типов: одни серебристые, как у Пауля, сверкали в лучах восходящего солнца; другие были черными. Рыцари в этих доспехах были похожи на частички ночи, которые не растворились с приходом дня, а остались лежать на земле.
Все рыцари сражались пешими, Пауль не увидел ни одного трупа лошади и это было странно. Очень редко сражения проходят без конницы. Возможно, где-то есть еще выжившие. Нужно их отыскать и расспросить о том, что здесь произошло. Сам рыцарь не помнил, как попал на это поле. Помнил только жар битвы и людей, которые словно веточки валились под ударами его топора. Но что это были за люди и почему они сражались Пауль вспомнить не мог.
Внезапно он услышал какой-то звук, доносившийся из-за небольшого холма. Осторожно ступая по залитой кровью земле, рыцарь пошел на звук. Вскоре он различил женские всхлипывания, временами переходящие в тоненький скулеж. Пауль ускорил шаг и вскоре увидел рыдающую женщину.