Я принялся читать дальше. В тексте значилось, что на исполнение условий соглашения отведён год, и в случае неудачи или смерти, моя душа вернётся обратно в собственное тело.
— И всё? Если я умру или не справлюсь, то просто попаду обратно? — уточнил я. — Без каких-либо последствий?
— Абсолютно, — уверила Эстер. — Никаких последствий. Просто вернёшься — и всё.
— Ну а если вы не исполните свою часть сделки? — поинтересовался я. — Куда жаловаться?
— О, за это не переживай, — усмехнулась женщина. — Никто не в состоянии нарушить условия, какими бы силами он ни обладал.
— Это как физические законы, — добавил парень. — Даже если очень захочешь, ты не нарушишь их. Так же работают и заклинания. Эти знаки, наполненные силой, сделают договор нерушимым, как только ты поставишь свою подпись.
Я задумался. Крепко задумался. Эк у них как всё серьёзно, даже договор есть. И в то же время, какая-то ерунда: демоны, знаки, духи, магия… Но предложение выглядело весьма заманчивым. Начать жизнь заново, всё переиграть, исправить ошибки молодости. Парень был прав: на войне я убивал людей, и не испытывал с этим больших проблем. Психика моя оказалась довольно устойчивой к подобному. Это на гражданке я никак не мог найти своё место в нормальном человеческом обществе, там же всё было намного проще. А теперь всего-то и надо завалить двух каких-то козлов — и ты свободен. На всё про всё — год, за год можно что-нибудь придумать, чтобы и дело сделать, и выйти сухим из воды.
Но… а если мои гости врут? Я же никак не мог проверить их слова.
— Ты очнёшься в больнице, — стал объяснять парень. — Насколько мне известно, врачи успешно извлекли пулю, и рана зажила, так что проблем быть не должно. После того, как выйдешь из комы, мои воспоминания окажутся в твоей голове. Скорее всего, не сразу, но в течении одного-двух дней вспомнишь все важные события. Из них получишь нужную информацию про мой мир и тех людей, которых надо устранить. После выполнения условий можешь делать, что вздумается — к тебе никаких претензий. Только о двух вещах хотел попросить, хоть они не предусмотрены контрактом. Если откажешься, слова никто не скажет, но для меня это очень важно. Позаботься о моём младшем брате и найди мою девушку. Она попала в беду, и я ничего не смог с этим сделать. Вдруг у тебя получится? Если она, конечно, до сих пор жива, — добавил печально юноша.
Я ещё немного расспросил об обстоятельствах происшествия. Оказалось, на Дениса и его девушку напали какие-то отморозки вечером на улице — он так это описал, в подробности не вдавался, да мне и было не до этого: я до сих пор находился в некотором шоке.
— Я должен подумать, — произнёс я. — Это слишком неожиданно. Надо разобраться, взвесить все «за» и «против» и прочее… В общем, сразу не могу дать ответ.
— Думай, — пожала плечами Эстер. — Срок до полуночи. Потом предложение аннулируется. Не будем тебе мешать.
С этими словами оба гостя пропали, а старинный пергамент со светящимися символами так и остался лежать на столе.
Я долго ковылял по комнате и смотрел на пожелтевший лист, испещрённый символами. Протез, натёрший культю, напоминал о моей неполноценности, и я погрузился в мечты о том, как бы всё сделал, если бы мне дали шанс заново сотворить свою судьбу. А ведь и правда: потом локти буду грызть, жалеть. Да и что я теряю? Жизни-то у меня тут нет: ни цели, ни смысла — лишь мучительное унылое существование. Никому не нужный, брошенный на произвол судьбы, одинокий калека. Много ли стоит такая жизнь?
Я открыл ноутбук. Думал, отвлечься, но не получалось: пергамент мозоли глаза. «Просто ложись спать, а завтра наваждение пропадёт», — сказал я себе.
Закрыл ноутбук, отстегнул протез и лёг. Но заснуть не получалось. Большая стрелка часов подбиралась к двенадцати, и я понимал, что скоро пергамент исчезнет, как и выпавший мне шанс.
До двенадцати оставалось пять минут. И я не выдержал: поднялся, дотянулся до ручки, что лежала на тумбочке. «Была ни была», — я быстрым росчерком поставил роспись. Документ начал тлеть и вскоре превратился в кучку пепла.
Я ждал, что произойдёт ещё что-то необычное, но ничего не случилось. По-прежнему тикали стрелки часов, за окном проехала машина. Я просидел почти час, глядя на пепел на столе, а потом лёг спать.
Проснулся утром — ничего нового, всё осталось на своих местах, а случившееся прошлым вечером казалось просто очень ярким сном. Даже пепел со стола пропал.
Нацепив протез, я поднялся и поковылял в ванную. Из зеркала на меня смотрела небритая, осунувшаяся рожа — такая же, как и раньше. Вокруг всё было по-старому: те же облезлые обои на стенах, та же побитая плитка в ванной. Жизнь текла своим чередом. Может, и правда, померещилось, может, крыша уже едет от всяких дурацких мыслей?