— Но что-то ведь она вспомнила, верно? Что послужило катализатором?
— Я.
— Ха? — более звонкий голос прозвучал крайне изумлённо, — хм… Пойдем ка, идея появилась.
Вновь послышались шаги, на этот раз удаляющиеся, а по гомону их голосов теперь нельзя было разобрать, о чем те говорят. Я с облегчением выдохнула, надеясь, что меня оставят в покое на сегодня и снова погрузилась в меланхолию. И лишь отчаянно бьющаяся под ребрами душа взывала к голосу разума, пытаясь разбудить его потерянные части.
Спустя время ко мне снова постучал Эррор, в этот раз он был один и судя по всему что-то мне принес, поставив это у двери, а затем так же молча ушел, не задержавшись ни на миг. Любопытство пересилило: я неуверенно выползла из своего укрытия и на цыпочках подошла к двери, прислушиваясь. Но судя по всему, разрушитель о чем-то беседовал с гостем в гостиной, и меня не собирались беспокоить. Тихо, насколько это было возможно, я приоткрыла дверь, вглядываясь в полумрак коридора, в конце которого брезжил свет соседней комнаты. Возле двери стояла моя кружка, полная какого-то напитка. И я уже было порадовалась чаю, который несомненно очень любила, взяла ее в руку и поднесла к губам, как вдруг… Запах.
От чая шел непривычный запах, а на ее дне мерцали странные блики, которые почти не заметны во мраке, но мои глаза смогли их уловить, и это заставило меня остановиться. Что-то в этом чае не так. Я глубже вдохнула запах: напоминало что-то сладковатое, но словно неприродное, так пахнет… Да дюна его знает, что вообще может иметь такой подозрительный аромат. И хотя он не был мне неприятен, совсем напротив, страшно хотелось выпить все до самого дна, но меня пытались напоить чем-то. И мне это пришлось совсем не по душе. Я даже разозлилась, что случалось со мной совсем нечасто. Честно говоря, не думала, что я вообще способна на злость. Кружка с чаем разбилась о стену с глухим треском и я снова ушла к себе, закрыв дверь и слыша, как стихли голоса в глубине дома. А затем… Затем глухой рык Эррора, возвестил о том, что мужчина совершенно точно вышел из себя. Интересно, на что он вообще расчитывал? Это можно было бы даже счесть забавным, ей богу, однако мне сейчас было не до смеха. Уверенные шаги к моей комнате и голос второго существа, явно пытавшегося вразумить разрушителя, заставили меня напрячься и повернуться к двери, приняв какое-то подобие боевой стойки.
— Эррор, стой, стой, стой, да погоди ты! Ох, звезды, ты же не знаешь, что может случиться, да даже я не знаю наверняка, это лишь теория и мой старый эксперимент!
— Да плевать мне уже, чертова ты клякса! Не хочет по-хорошему, значит будет шоковая терапия, дай сюда, — Эррор с практически крика перешел на угрожающий тихий голос с привычным небольшим хрипом. Второй голос, похоже колебался, немного помолчав, но к моему ужасу добавил:
— Не навреди ей, друг, очень тебя прошу… Я зайду к вам завтра. Держи.
Послышался тихий шорох и затем зловещая тишина. Судя по всему гость ушел, оставляя меня один на один с гнетущей неизвестностью. Как же я устала от всего этого… Как же хотелось помнить и не бояться уже ничего, приняв свои воспоминания, какими бы те не были…
К моему полному шоку Эррор вдруг возник буквально из ниоткуда, минуя закрытую дверь, заставив меня крупно вздрогнуть всем телом, но не менять при этом свою воинственную позу. Он был зол, сжимал руки в кулаки, сердито скалился, а глаза словно метали молнии:
— Что, драться будешь, мелкая? — голос сочился сарказмом, но был на удивление спокоен, не соотносясь с той бурей, что бушевала в его взгляде, — мы это уже проходили.
— Зачем ты уничтожил мой мир? — моя жалкая попытка оттянуть момент неизбежного столкновения выглядела донельзя по-детски.
— А-а-а, так тебя это оттолкнуло, Аквила? Ха, теперь-то я вижу, как легко тебя сбить с толку. А это всего лишь первое воспоминание, неужели не хочешь вернуть остальные? — он вытянул вперед руку, в которой был зажат до этого незамеченный мной флакончик с жидкостью, менявшей цвета по неизвестной причине. Но я не хотела возвращать память силой, все еще надеясь, что всё вернется само. Наивная…
— Я не буду этого делать, - я злобно оскалилась, показывая, что без боя сдаваться не намерена, яростно взметнув хвостом несуществующую пыль.
— А тебя никто не спрашивает, я ждал достаточно, — Эррор откупорил флакон и влил почти все содержимое себе в рот. Что? Зачем? Я неверяще уставилась на скелета с безумной ухмылкой, совершенно не понимая, что делать дальше. Но додумать мне и не дали.
Разрушитель тенью метнулся ко мне с такой скоростью, что я даже не успела ничего разглядеть, но на рефлексах чудом увернулась, проскользнув под его рукой, мазнув в полутьме хвостом его ногу. А затем еще раз, и еще. Но на четвертый раз я споткнулась в тесноте комнаты, падая навзничь, вышибая весь воздух из взбудораженных легких, на секунды полностью теряя нить реальности. Эррор воспользовался моментом, прижимая меня собой к полу, отрезав все пути к бесполезному бегству, навалившись всем телом и спешно припадая к моим губам в грубом поцелуе, с нажимом давя пальцами на щеки, вынуждая разжать челюсти.
Я извивалась ящерицей на солнцепеке, но это не приносило абсолютно никакого толка, лишь оставляя на моем туловище ощущения будущих синяков в тех местах, где кости скелета давили на меня с усилием, необходимым для удержания.
К своему ужасу я ощутила, как в открытый рот он насильно влил все это время удерживаемую им цветную жидкость, которую тут же захотелось выплюнуть. Эррор, теперь начал с легким давлением водить костяными пальцами по горлу вверх и вниз, не прекращая поцелуя, вынуждая глотать. Черт! Как трудно стало дышать… Жидкость обжигающе разлилась внутри, вызывая странные эмоции, разрастающиеся вдруг все больше и сильнее, внося в голову такой лютый сумбур, какой еще никогда не ощущала в жизни. Эффект, напоминавший мне о напитке, который старейшины называли - “Аяуа́ска*” и о котором рассказывали во времена обучения. В голове тысячей искр словно взорвался салют, заставляя меня испуганно пискнуть в поцелуй скелета, грубость которого угасала вместе с моими дерганными попытками вырваться, переходя в настойчивую, просящую проснуться от забвения ласку. Память понеслась сумасшедшим потоком всепоглощающего напора небывалых эмоций, словно разрушенная плотина, державшая мощное течение глубоководной реки, вмиг была разрушена, выпуская бурлящее дикое течение на волю.
Разрушитель разорвал поцелуй, и отодвигаясь, все еще сидя верхом на мне и держа мои руки, смотря на меня выжидательно и требовательно:
— Ну же, Аквила, вспоминай! Вспомни меня! — в его глазах полыхал огонь, вмещавший в себя отчаяние, страсть, злость, отзвуком прошедшиеся через его такой громкий сейчас голос. Он обжигал, но тянул к себе, в немыслимом призыве души. Моя собственная - забилась внутри, неистово просясь на волю, боясь быть сокрушенной потоком хлынувшей памяти.
Меня будто огрело по голове чем-то тяжелым, затмив собой реальность, вызывая яркие вспышки, почти болезненные, до звона в ушах, и я видела наконец всё: нашу жизнь здесь, полет в горах, пьянящий и волшебный, умопомрачительный, наше путешествие, моего друга - Инка, с которым удалось не сразу найти общий язык, порталы, переходы, огонь, пустыня, сны, ту самую ночь, изменившую всё, другие миры… Наши разговоры, смех, улыбки, легкие касания, опасности и спокойствие вечеров, леса, реки, моря и снова горы… Отдаление, разлука, сумасбродные решения и последнее сражение, во имя исполнения пророчества создателей душ…
Меня словно скрутило невидимой силой, а искорки, мелькавшие перед глазами, казалось можно ухватить руками. Я зажмурилась, пытаясь хоть чуть-чуть замедлить эту реку, сносившую все преграды, вырывающую глухой стон с моих вмиг пересохших губ, и противясь силе попавших в меня в таком количестве эмоций. Словно утопая в этом океане, я невидяще схватилась освобожденными руками за одежду на груди Эррора, сминая ее и притягивая к себе, словно прося помощи.