— Эр-рор… Прости… Я так долго.. не могла в-вспомнить, — шепчу ему, с трудом выговаривая слова, словно из меня выбили весь воздух.
— С возвращением, моя маленькая бестия, — выдохнули мне в губы, вовлекая затем в уверенный водоворот так долго ждавших свободы чувств и ощущений. Река эмоций бурлившая у стен моего разума наконец вошла в пересохшее в ожидании русло. Как же я в действительности скучала… как ждала… Мучимая отчаянием того, что не увижу его больше, но как оказалось, Инк был прав тогда, сказав, что я могу упустить что-то важное, не узнав окончания легенды. И теперь, я вновь жива. Выдернутая из родной вселенной, чтобы спасти целый мир. Мир, в котором был тот, кто вытащит меня из пут извечного одиночества…
Я расслабилась, сбросив панцирь напряжения и сопротивления, доверяясь всецело Эррору, который, чувствуя, как податливо стало тело под ним, действовал теперь совсем не грубо, но уверенно, подсказывая направление. Его рука мягко скользила вниз от моей горячей шеи, опускаясь по груди до крутых линий бедер, ощутимо сжимая их, требовательно забираясь затем под рубашку, чтобы оставить на коже жгучее чувство растущего желания. Поцелуй с участием его языков был похож на дразнящий танец, порождающий дрожь, где-то очень глубоко внутри меня, похожую на щекотку вперемешку с мягким волнением. Его рот сместился, оставляя дорожку мелких медленных прикусываний чувствительной кожи плеча и уха, пуская крупные, заставляющие дрожать, мурашки, дошедшие до низа живота, и сплетая там приятный теплый комок ощущений. Мои руки обнимали его шею, боясь отпустить, словно потеряю, если разожму их, чередой неторопливых поцелуев исследуя заново открытую для себя любовь.
Хотелось чувствовать больше, и я порывисто пустила ладони в путешествие под его свитер, хватаясь за горячие матовые на ощупь ребра, пропуская руки дальше, касаясь мощного стержня позвоночника, вызвав ответную дрожь тела Эррора и его прерывистый глухой стон. Свитер через мгновение был и вовсе сброшен, как досадное препятствие, а звук рвущейся на мне рубашки и отлетающих от нее пуговиц подсказал, что и она больше ни к чему… Горячими ладонями, Эррор сжал мою грудь, разжигая пожар, стремительно поднимая градус происходящего с каждым мягким круговым движением рук, пока новый стон не огласил тишину нашего дома.
Проводя рукой по его грудине, я отметила свечение его души, которая с каждым нашим действием разгоралась все ярче, освещая полумрак комнаты, словно сияющая в космосе звезда, и поддаваясь порыву, я потянула к ней ладонь, в которую та скользнула без тени сомнения.
— Охх, малышка… Да ты решила не терять зря времени? Что ж, сама напросилась, — Эррор слегка отпрянул, дрожа от неистового нетерпения, и плавным ответным поглаживанием моего обнаженного солнечного сплетения, вынул мою душу, осветившую все вокруг своим мягким белым светом, оставляя тягучие как мёд следы на его трехцветной руке. Он рывком притянул меня к себе, заставляя сесть на него, оказавшись теперь вплотную друг к другу, и вовлекая в новый горячий поцелуй, незаметно для меня соединяя наши ладони с дрожавшими в них душами, заставляя меня выгнуться от мощной волны пронзивших насквозь ощущений, рождающихся сверхновой звездой.
— Тшшш, вот так, малыш… мммхх… — выгнулся мне навстречу скелет, утопая в собственном стоне и прижимаясь крепче…
Из меня лишь вырывался горячий шепот, повторявший его имя, сводя его этим с ума, заставляя отвечать на мою страсть сильнее, шептать в ответ моё. Ласкать слух, говоря всякие нежности, сливающиеся в один сплошной поток бесконечно горячей любви. Вторя комочку горячей магии, соединившихся в страстном танце душ, которые парили рядом, питаясь магией друг друга и отдавая взамен свою, даря их обладателям немыслимые ощущения сладкой агонии, в которой хочется тонуть бесконечно. Будто сливаясь со своей истинной половинкой, получаешь бесконечный непрекращающийся оргазм, сводящий в горячих, восхитительных судорогах каждую клеточку тела, до тех пор, пока души не захотят разъединиться… Эти волны совершенно неописуемого удовольствия, счастья и эмоциональной наполненности вытесняют все остальное, оставляя лишь нас двоих…
Я еле вспоминала, как дышать, в порыве страсти вновь хватаясь за кости Эррора, царапая их и впиваясь зубами в его ключицу, вызывая у него какой-то почти звериный рык, смутно чувствуя, как собственную спину царапают фаланги его пальцев, доходя до самого основания хвоста, заставляя его подниматься и хлыстом рассекать воздух позади, а затем оплести нас обоих, связывая и прижимая друг к другу так, чтобы обоюдный жар тел согревал до самого нутра.
Не знаю, сколько продолжалась эта сладкая эйфория, но я начала приходить в себя лишь когда моя душа, поделенная теперь напополам с темным синим полотном души Эррора мягко скользнула обратно за грудину, оставив на ней небольшое пятно перемешанной светящейся гаснущим люминофором магии. Мы глубоко дышали, опираясь друг на друга, чувствуя приятную теплую негу в телах, нежной слабостью накрывающую словно одеялом и наслаждаясь абсолютной пустотой и свободой в головах, какая бывает только после акта любви.
Эррор мягко уложил меня на ворох из пледов, лежавших рядом, и улегся около меня, накрыв нас обоих одним из одеял, и останавливая на мне свой спокойный, проникновенный взгляд. А я смотрела в ответ, понимая, что если бы не он, то восстановление памяти заняло бы куда больше времени и принесло бы еще больше проблем и боли нам обоим. В конечном итоге, последний ход в нашей игре совершил именно Эррор, связав нас обоих навсегда. Можно сказать, он одержал победу, и я была этому безмерно рада и благодарна. А еще… Я люблю тебя, Эррор…
— Я тоже, маленькая бестия. Больше никуда тебя не отпущу, — кажется я опять сказала это вслух, но ответ был таким приятным, что жалеть об этом совершенно точно не пришлось. Я улыбнулась ему, ловя ответную хитрую улыбку мужчины, говорившую, что поспать сегодня удастся далеко не сразу, а душа, казалось едва успокоившаяся, вновь птицей взметнулась и дрогнула внутри, жаждая продолжения. И это было поразительно, в своей естественности и искренности, будто прекрасный рассвет, которым не перестаешь восхищаться, и который каждый раз выглядит слегка иначе, не теряя при этом своего великолепия.
И наш первый рассвет, в котором солнце по крайней мере в этот раз не было свидетелем, мы встретили ещё не раз окунувшись в буйные реки родившихся уз, скрепляя их страстью давно не знавших любви существ, нашедших друг друга в бескрайнем потоке мироздания. Отдаваясь друг другу то нежно, как сплетавшиеся в брачном танце бабочки, то буйно, как взрыв магмы бурлящего вулкана, опалявшего все кругом мощными выдохами пирокластических потоков, пока наконец окончательно не выдохлись, блаженно уснув в объятиях растрёпанных простыней.
А затем, через сладкую дрёму мы услышали, как чей-то смущённый голос, слегка запинаясь проговорил:
— Эррор, ну как… О… Ой… Я… Это… В-все н-нормально прош-шло, да-да? Хех…
— Инк! — отчаянно прикрываясь одеялом вскрикнули мы с Эррором, одновременно подскочив, отчаянно покрываясь румянцем, а я даже успела швырнуть в него попавшуюся под руку подушку…
Наконец-то всё наладилось…
Комментарий к Часть 9
Аяуа́ска — напиток-отвар, энтеоген и галлюциноген, традиционно изготовляемый шаманами индейских племён бассейна Амазонки и употребляемый местными жителями для «общения с духами» (манинкари) в целях получения практических знаний об окружающей природе и достижения организмом человека целительных способностей.