А потом раздался дряблый старческий голос, который я уже слышала однажды.
— Лорд Рэй? Входите, входите. Давно у меня здесь не было гостей.
Рэй не шевельнулся, но секундой позже завеса тени вокруг нас опала. Мы вновь были видимы.
— Как ты догадался? — произнёс он.
Тёмная фигура, сидящая у огня в дальнем конце грота, поднялась и развернулась к нам.
— Это просто, — проронил старческий голос. — Мастер, поставивший татуировку, чувствует близость всех, кому он её поставил.
— Не слышал об этом раньше. Другие мастера…
Сухой смешок из-под глухого капюшона.
— Другие мастера — не я. И мои тайны — не их тайны. — Мастер Алистер качнул рукой в широком рукаве. — Присаживайтесь. Я вижу, вы всё ещё неразлучны.
Мы приблизились к жаровне. К моему изумлению, вокруг стояли дорогие кожаные кресла, а коробочки с лакомствами, небрежно лежащие на столике под рукой, даже у Сильвейны были на десерт далеко не каждый день.
— Я сладкоежка, — усмехнулся мастер Алистер, заметив мой взгляд. — Конфеты не наполняют тело энергией, как мечтают некоторые. Но мне хорошо от них, и этого довольно.
Он откинул капюшон, и теперь я видела его лицо. Совсем не древнее и изборождённое морщинами, как я думала, но живое и умное, с ясными глазами. Вот только тени старости и смерти уже тронули его разум: мастеру Алистеру было далеко за семьдесят. Если он знал моего отца, каково ему было знать, что сам он умирает, а человек, которому он ставит руну сумрака, проживёт долгую, бесконечно долгую жизнь?
Та часть меня, которая уже начала думать как агент разведки, холодно отметила, что это стоило использовать.
Рэй уселся с непринуждённым видом, кивнув мне на соседнее кресло.
Я села и плотно сжала губы, чтобы не произнести лишнего слова. Но Рэй, бросив на меня взгляд, вдруг сделал едва заметный приглашающий жест, словно предлагал вести допрос мне. Словно я, ошалевшая, растерянная, едва способная поверить новостям об отце, была способна извлечь ответы лучше, чем сам будущий глава имперской разведки.
Я пристально посмотрела на Рэя. Он ответил мне едва заметным кивком, и я вдруг поняла, зачем Рэй ошарашил меня новостью об отце лишь считаные минуты назад. Он хотел, чтобы я не была готова — и чтобы это было видно любому непосвящённому.
— Так зачем вы здесь? — мягким голосом спросил мастер Алистер, пододвигая своё кресло поближе к жаровне и вновь усаживаясь. — Неожиданный визит.
Моё сердце бешено заколотилось. Мой первый в жизни допрос. Уверен ли Рэй, что он поступил умно, доверив такой важный разговор мне?
Но будь я проклята, если откажусь.
— Вы ставили татуировку моему отцу, — проронила я.
— Маркусу Рише? — Мастер Алистер поднял бровь. — Да, руну власти, как и его молодому другу Баену Джавусу. Он теперь глава разведки… как быстро летит время. А ведь я помню их мальчишками.
Он говорил точно те слова, что любой ожидал бы услышать. Жаловался на возраст, обращался к воспоминаниям. Ничего важного. Ничего лишнего.
Игра. Умелая игра.
Я наклонилась вперёд.
— Моему отцу, — негромко сказала я. — Не телу Маркуса Рише. Его следующему телу. Вы поставили ему руну сумрака.
Непонимание на лице мастера было совершенно неподдельным.
— Руну сумрака? Дитя, если бы я был на это способен…
Ну нет. Уйти в сторону и сыграть в непонимание я тебе не дам. Я понятия не имела, как Рэй узнал об этом, но сейчас мне было плевать.
— Все эти дни я думала, что моего отца разорвало на клочки прямо у меня на глазах, — чётко и ясно произнесла я, глядя ему в глаза. — Но мы оба знаем, что это ложь. Я искала его, все эти дни я искала его новое тело, следующее после Деллы Дон и Маркуса Рише, но не успела найти. Дайте мне его имя, и мы уйдём. Только одно имя.
На мгновение старый мастер замер.
А потом вздохнул.
— Маркус всё-таки открылся тебе перед смертью, да?
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Потом старый татуировщик усмехнулся, и я поняла, что одержала маленькую победу.
— Спрашивай.
«Как его зовут?» — рвалось с языка. Но я прикусила его.
— Как вы познакомились?
Мастер Алистер с насмешливой улыбкой оглядел нас с Рэем.
— Он был моим сыном.
Рэй резко наклонился вперёд в кресле. Я открыла рот.
— Он… захватил тело вашего сына? И вы после этого помогли ему?
— Он был моим сыном восемь лет, — просто сказал мастер. — Я учил его всему, а Веррес учил меня. И все эти восемь лет я даже не подозревал, что мальчишка, который слушает меня с таким вниманием, который готовит мне чай с такой любовью, — мастер лжи вчетверо меня старше.