Я поняла.
Мгновенно. Сразу.
Замерла, открыла рот — и наши взгляды встретились.
И он понял, что я поняла.
Рэй говорил мне, что я единственная способна увидеть и узнать его настоящее лицо. Я не верила.
Как я ошибалась.
— Почему я не поняла раньше? — вырвалось у меня.
Лицо лорда Нила мгновенно превратилось в прежнюю изящную полумаску. Ни жестом, ни взглядом он не выдал, что только что произошло.
— Чаю? — спокойно предложил он.
Я с трудом встретила его взгляд.
— Пожалуйста, — стараясь говорить спокойно, произнесла я.
Неспособная двинуться с места, я наблюдала, как лорд Нил идёт за чашками. Сбежать я бы всё равно не успела: зачарованная дверь-артефакт слушалась лишь хозяина. Притворяться, что меня не осенило, было бесполезно: у меня всё наверняка на лбу было написано.
Бросив на себя взгляд в зеркало, я убедилась, что не ошиблась. Горящие щёки, лихорадочно блестящие глаза, полуоткрытые губы — и откровенное потрясение, написанное на лице. Впрочем, даже если бы я сохранила лицо спокойным, лорд-хранитель понял бы. Не смог бы не понять. Оставшись и признавшись, что я знаю, я хотя бы вызвала его на откровенный разговор.
В трёх шагах от меня перебирал в аристократических пальцах шкатулки с чаем Маркус Рише. И это было настолько нереально, что часть меня ожидала, что вот-вот произойдёт что-то сюрреалистическое. Дракон Академии оторвётся от земли и взлетит, небо за панорамным окном расцветят радуги и фейерверки, пол вдруг сделается прозрачным, исчезнет, и я полечу вниз, во вторую Академию. Или же я проснусь и всё окажется сном.
— Простой алый чай с рофендровыми лепестками, я полагаю? — раздался вдруг голос отца.
Почти голос отца. Голос Маркуса Рише. Отличия были совсем незаметны.
Я резко повернулась, но, кроме меня и лорда Нила, в кабинете никого не было.
— Перевоплощения — не только прыжки из тела в тело, — заметил лорд-хранитель тем же голосом, подхватывая чайник. — Иногда это заурядное актёрское мастерство.
— Незаурядное, — машинально сказала я. — Ты себя недооцениваешь.
— Вот уж в чём меня ни разу не обвиняли.
Поднос с чайником, двумя пиалами и слоёными язычками, посыпанными сахаром, безупречно приземлился на стол. Запах свежей хрустящей выпечки ударил в ноздри, и я остро вспомнила, как мы пили чай с отцом в последний раз на веранде. А потом нас с Сильвейной увезли к морю и мы с отцом больше ни разу не встретились лицом к лицу.
— Тебе удалось попрощаться с мачехой? — спросила я.
Он поднял бровь:
— С Амелией? Странный вопрос. Нет, она меня не интересовала.
— Вообще?
— На её месте могла быть любая другая женщина. — Пол скрипнул под его шагами, и он уселся в кресло. — Ни её судьба, ни судьба здания, где я прожил эти три года, меня ни в малейшей степени не интересуют.
— Судьба моего дома, — негромко, но с нажимом произнесла я. — Моего рода.
— Думаю, принцу Рэю крайне настойчиво посоветуют принять его в дар, — задумчиво произнёс Маркус Рише, отпивая чай. — В конце концов, правящий дом Драго? Назвать его так — то же самое, что пригласить в гости попытку переворота. Дом Дрэйг? Немногим лучше. Его потомки всегда будут помнить, кем они были. Но дом Рише? Дом, где родятся очаровательные юные принцессы, которые выгодно выйдут замуж? Да это практически брак, заключённый на небесах.
Этот человек с чужим лицом, рассуждающий голосом моего отца…
— Это точно ты? — произнесла я. — И это всё наяву?
Глаза отца насмешливо блеснули.
— Хочешь, чтобы всё оказалось сном, а я — галлюцинацией?
Я тут же представила, какое пробуждение мне может обеспечить Маркус Рише, и чуть не поперхнулась.
— Нет, спасибо, — светски сказала я, глядя на полную чашку. — И яд, пожалуй, мне тоже не подойдёт.
Отец усмехнулся, протянул руку через стол, и моя чашка сама скользнула ему в пальцы. Он отпил ровно половину.
— Даже это не должно тебя успокоить, — заметил он. — Я мог заранее принять противоядие, у чашки могут быть двойные стенки… фокусов много. Но если бы я хотел убить тебя…
— …То сделал бы это давным-давно, — закончила я.
— Очевидно.
Мы замерли, глядя друг на друга.
— Всё это время это был ты, — тихо сказала я. — Ты был лордом Нилом эти пять лет.
— Да.
— Ты занял тело своего единственного друга. Тебе было не жаль его?
— Настоящие Маркус и Нил когда-то были друзьями, — поправил он. — Я не был его другом, когда был Маркусом. Лишь играл роль.
— А потом ты стал играть роль самого лорда Нила. И сыграл идеально, потому что успел узнать его очень хорошо. Ты изучал его эти годы, зная, что он может стать твоим следующим телом.