— Конечно, — сдержанно произнесла я. — Буду рада проводить вас, лорд Нил.
Глава 19
Полог тишины заработал тотчас же, едва мы вошли в кабинет.
— Как лорд-хранитель Академии, пробывший на своём посту не одно десятилетие, — в голосе отца слышалась ирония, — я много лет пользуюсь простым правилом: если ты не хочешь, чтобы твои слова были услышаны посторонними ушами, не произноси этих слов. К счастью, полог нас защищает.
Он прошёл в середину кабинета, оглядываясь. Взмахнул рукой — и плотные шторы мгновенно оказались задёрнутыми.
— Словно и не было этих шести лет, — промолвил он. — А ведь тебе почти девятнадцать, гриссёнок. Помнишь себя в тринадцать?
— Едва ли, — тихо сказала я. — Но я помню тебя.
Он кивнул, глядя в зеркало.
— А я почти не помню настоящего Маркуса. Не было времени его узнавать: я был в пыточной, вот-вот должен был начаться кошмар… — Он вздохнул. — Увы, Делле Дон не удалось убить безумца Дрэйга, хотя план был блестящий. Это надо было — так глупо попасться юному Рэю! Но кто же знал, что у мальчишки была отвратительная привычка сидеть на крыше под руной сумрака.
Он усмехнулся:
— И ещё более скверная привычка думать головой. Вместо того чтобы наброситься на крадущуюся убийцу, он условным сигналом вызвал подмогу. Правильно сделал: как бы его ни готовили, я не оставил бы от него мокрого места и всё-таки добрался бы до императора. Но увы, увы, увы…
— Делла оказалась в темницах, встретила Маркуса Рише, и ты сделался моим отцом, — произнесла я. — А я оказалась никудышной дочерью, раз не заметила подмены, а узнав о ней, не возненавидела тебя.
— Меня мало кто ненавидел: я умею располагать к себе людей. — Маркус Рише помолчал. — Впрочем, я никому и не открывался по-настоящему. Разве что Алистеру… ценнейший человек в империи, пожалуй. Я потратил много сил, чтобы он привязался ко мне, но учёба у него того стоила. Кстати, ты знаешь, где он?
— Нет. Но я знаю, что Рэй что-то знает.
— Как и следовало ожидать.
Отец подошёл к своему креслу. Сел за стол, и я вздрогнула, увидев совершенно ту же позу, что видела сотни раз. И ни разу — до того, как мне исполнилось десять. Тогда мне доставалась лишь захлопнутая перед моим носом дверь.
— Вы с Сильвейной так похожи внешне, — задумчиво сказал он. — А теперь, когда у вас обеих есть дар, спутать вас легче лёгкого. Силу дара не определить так просто, пока не настаёт пора им воспользоваться. Когда вы спускались по лестнице, я не смог вас различить.
«И Рэй не смог тоже», — с горечью подумала я. Или он всё же понял?
— Это даёт мне прекрасные возможности в разведке, — спокойно сказала я. — Я в любой момент смогу воспользоваться личностью сестры.
— Не в любой момент, а только пока тебя не раскроют, и тогда ты можешь пожалеть, что вообще прибегла к этому способу. Но как последнее оружие он хорош. — Отец поднял бровь. — Надеюсь, ты не планируешь оглушить сестру, связать и спрятать её в кладовой, а самой пойти под венец с Рэем?
Я выдержала его взгляд.
— Почему нет, если мне этого захочется?
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Потом отец рассмеялся:
— Настоящий Маркус Рише мог бы по праву гордиться такой дочерью.
Я тяжело вздохнула. Мой отец, мой истинный отец… а ведь я почти не думала о нём с тех пор, когда поняла, кем был Маркус Рише пять лет назад.
— Я плохая дочь, — проговорила я. — Мне очень жаль настоящего Маркуса Рише, но он чуть ли не отпихивал меня от себя ногой, когда я была ребёнком. Я не могу врать, что я его любила. А тебя… я тосковала по тебе.
Я присела на ручку кресла, сцепив руки.
— Вот только по которому тебе я скучала? — тихо спросила я. — Принц Орис, сын татуировщика Веррес, Делла Дон, Маркус Рише, лорд Нил? Я знала лишь одну твою личность, но у тебя их десятки. И триста лет за спиной.
Отец едва заметно улыбнулся. Здесь, в кабинете, вдруг подумалось мне, он был куда больше собой, чем в кабинете лорда Нила. Куда более расслабленным, тёплым… живым.
— Моя дорогая, — мягко сказал он. — Можно носить десятки лиц, играть сотни ролей, менять дюжину масок за день, но твоя истинная, глубинная суть лишь одна. Я тот, кем я родился. Тот, кем был пять лет назад. Я твой отец, Фаэль. Я, сидящий перед тобой, — настоящий я. Безусловно, я буду лгать тебе, как уже лгал не раз, но я не надеваю перед тобой маски, как это делает Рэй. Ведь он так и не отказался от этой привычки, правда?
Я грустно улыбнулась:
— Нет.
— Можно предать империю, — произнёс отец. — Можно нарушить слово. Но нельзя солгать в любви. Рэй лжёт тебе в главном. Лжёт, меняя маски одну за другой, то давая тебе надежду, то обнимая твою сестру, то твердя, что ты одна способна его понять, то пожимая плечами и говоря, что ты нужна ему только для дела… то вновь страстно уверяя, что ты — его единственная любовь. Но любит ли он тебя?