***
Несмотря на все чаяния Марлока, утаить «кота в мешке» не удалось: еще один труп появился буквально на следующее утро, причем, не где-нибудь, а прямиком на городской площади.
Мэрри Борток была вдовой цветочницей с Садовой аллеи, и так же как старик Свен не имела вгороде никого из родных или близких.
Люди Жакомо Вонса сняли то, что осталось от несчастной с памятника Лизгара Марлока – пра-пра-прадеда Визара, который и положил начало династии, что уже много лет заправляет в Медовье.
Теперь же у Визара практически не осталось никаких сомнений в том, что убийства эти – происки конкурентов.
Газетчики живо раздули из происшествия целую сенсацию, которая пронеслась по городу волной недоверчивого страха: многие просто не могли вообразить себе, что здесь, в Медовье, прямо у них под носом, некто осмелился творить такие богопротивные непотребства. Это казалось непостижимым и немыслимым, но с появлением третьего мертвеца, внезапно обернулось пугающей реальностью.
Пока капитан Вонс вместе со своими людьми рыскал по городу в надежде вычислить и поймать таинственного убийцу-мага, которого газеты окрестили «Пауком»...
Пока Визар Марлок прилагал огромные усилия, чтобы сохранить видимость того, что у него все под контролем, срывая нервное напряжение на домочадцах...
Пока обычные горожане запирали свои двери на все замки и косо смотрели даже на своих соседей, с которыми прожили бок о бок долгие годы....
Паук снова вышел на охоту, и наутро Медовье потрясло очередное жестокое убийство, которое послужило отправной точкой к так называемой, «охоте на колдунов».
Капитана Вонса буквально завалило хлынувшими в отделение кляузами и донесениями. Брат ополчился на брата, а улицы некогда славного и благополучного городка Медовье пустели еще до заката.
И только один человек до сих пор не знал о том, что твориться в городе, и сейчас, человек этот, впервые за несколько прошедших дней готовился выйти на улицу.
***
Анна поправила высокий воротник темного закрытого платья, убедилась, что выглядит в полном соответствии с образом молодой благочестивой вдовушки, и вышла из комнаты, которую вот уже четыре месяца снимала за два серебряных су у госпожи Нокс – хозяйки свечной лавки на Вересковой улице.