Вытянув руки, он усадил Александра себе на спину и поскакал с прогалины прочь. Мальчик соскользнул и едва не упал. — Хватайся за мою гриву, — велел Камирон. Александр поднял взгляд. Длинные волосы росли вдоль хребта кентавра, и он схватился за них обеими руками. Кентавр пустился в бег, а затем в галоп, выезжая из рощи на открытое поле.
Прямо впереди их подстерегало около пятидесяти всадников. Камирон припал на передние копыта, чтобы резко остановиться, едва не сбросив принца. Всадники увидели их и рассыпались широким кругом, намереваясь схватить их. Камирон наложил стрелу на тетиву лука. — Буду убивать македонов, — произнес он.
— Нет! — закричал Александр. — Домой. Скорее домой. Ты нужен Хирону!
Кентавр зарычал и пустился в галоп. Стрела взрезала воздух у него над головой. На полном скаку Камирон выпустил свою стрелу; она вонзилась в грудь воина, вышибая того из седла. Еще несколько стрел полетели в них, и одна пронзила мускулы бедра Камирона. Он закричал от боли и гнева, но продолжил бег.
Они были почти окружены, и Александр ощутил нарастающее чувство отчаяния. Когда казалось, что они побегут вниз, кентавр резко сместился и побежал направо, пустив стрелу во второго всадника. Человек упал, и на краткий миг в рядах македонов образовалась брешь. Быстрый, словно штормовой ветер, Камирон прыгнул в нее, и его копыта громыхнули по равнине, когда он оставил всадников позади, а те тут же помчались вдогон.
Кентавр прибавил ходу, посылая через спину свой громогласный смех в адрес воинов, которые сыпали ему вослед проклятиями.
— Я их обдурил! — вскричал Камирон. — Великий я!
— Да, — согласился Александр, вцепившись в гриву мертвой хваткой. — Ты велик. Далеко ли до дома?
— Далеко, если бы ты шел пешком, — сказал кентавр. — Но близко, если туда скачет Камирон. Ты правда друг Хирона?
— Да, я же сказал тебе.
— Лучше бы это оказалось правдой, — сказал ему кентавр. — Если там не будет Хирона — я убью тебя, Человек, и отужинаю твоим костным мозгом.
Парменион натянул поводья и привстал в стременах, оглянувшись на холмы у реки Аксиос. Он больше не видел всадника, но знал без тени сомнения, что за ним следят. Спартанец находил это занятным, но пока не столь важным.
Он заметил преследователя еще на второй день пути из Пеллы, как далекую точку на горизонте, и поменял свой маршрут, сделав петлю на северо-восток, прежде чем вернуться на основной путь. С густо поросшего деревьями холма Парменион наблюдал, как всадник тоже меняет направление.
Расстояние было слишком велико, чтобы его рассмотреть. Парменион видел лишь то, что человек носил сверкающий шлем и нагрудник и ехал на высоком, сером в яблоках жеребце. Спартанец поехал дальше, обеспокоенный тем, что Фракия близко, а конфликты с пограничной стражей ему были сейчас не нужны.
Страна раскинулась впереди множеством долин, лесов и лощин, густо поросших и непроглядных. Здесь бежали прохладные ручьи, сверкающие на солнце, сбегающие в великую реку Нестос, которая протекала через всю страну и впадала в море севернее острова Таос.
Парменион направил чалого скакуна в небольшой лесок и спешился у ручья. Жеребец стоял смирно с навостренными ушами, его ноздри вздрагивали, вдыхая сладкий запах чистой горной воды. Парменион снял львиную шкуру со спины коня и вытер его пучком сухой травы. Мотак предлагал ему взять жеребца Бессуса, но Спартанец предпочел этого чалого. Животное было большеногим и норовистым, не обладало большой скоростью, но имело невероятный уровень выносливости. Парменион погладил жеребца по морде и подвел его к воде. Удерживать коня не было нужды, и Спартанец отошел к ближайшему валуну, сел на него и стал слушать течение воды и пение птиц в ветвях.
Шесть лет тому назад он путешествовал этой же дорогой на запад в Македонию и встретил здесь мага, Аристотеля.
"Разыщи меня, когда буду нужен" сказал ему Аристотель. Что ж, думал Парменион, ты нужен мне сейчас как никогда. Распутав на подбородке завязки кожаного шлема, Парменион стянул его с головы и провел пятерней по мокрым от пота волосам. Несмотря на неизбежную близость зимы, погода была сухой и жаркой, и он чувствовал, как пот струйками бежит по спине под кожаным доспехом.
Федра не могла понять, зачем он оделся как бедный наемник. Хуже того, она открыто спросила, зачем он вообще пускается в такое путешествие.
— Ты обладаешь реальной властью в Македонии, — шептала она. — Ты мог бы захватить трон. Войско последует за тобой — и тогда Филота наверняка достигнет будущего, которое было предначертано ему богами. Почему тебя заботит судьба демонического ребенка?
Он ей не ответил. Накинув попону на жеребца, он выехал из большого дома, даже не взглянув назад.
Оставив позади селения своих владений, он сделал первую остановку в маленьком городке у подножия Кровсийских гор. Здесь он закупил припасов, сушеного мяса и фруктов, а также овса для коня. Городок разрастался — новые строения возвышались на окраинах, и это свидетельствовало о растущем благосостоянии Македонии. Многие из новых поселенцев были наемниками, купившими землю на военную добычу, полученную в кампаниях Филиппа. Другие — покалеченными ветеранами, которые получали хорошую пенсию от Царя. В городке кипела жизнь, и Парменион был рад уехать из него в покой и тишину сельской местности.
Теперь, сидя у ручья, он был озабочен стоявшими перед ним трудностями. Он понятия не имел, где содержат Александра или почему его похитили — вся его надежда была на мага, которого он лишь единожды видел во плоти. А что если персы вывезли Александра за пределы Македонии? Может, он взят в заложники в Сузах? Как мог один человек надеяться спасти его? И, в этом случае, разве Филипп, жаждая мести, не поведет свои войска на восток, в сердце Персидского царства?
Эти мрачные мысли витали в голове Пармениона как назойливые мошки, и он со злобой отмахнулся от них, вспоминая совет Ксенофонта:
— Когдатребуетсясдвинуть гору, не смотри на ее размеры. Просто сдвинь первый камень.
Первым камнем будет найти Аристотеля.
Давая жеребцу отдохнуть, Парменион поднялся по склону холма и осмотрел пройденный путь, разыскивая всадника, который его преследовал. Но над землей лишь колыхался горячий воздух, и он не мог уловить ни малейшего движения.
Продолжив ехать до заката, Парменион сделал привал в горной лощине, разбив маленький костерок за валуном, и стал наслаждаться его теплом. Завтра он доедет до прохода, в котором впервые встретил мага. Моля богов, чтобы Аристотель оказался там, он уснул беспокойным сном.
За два часа до захода солнца он достиг подножия Керкинских гор. Ветер был здесь холоднее, пока он вел коня в поводу по осыпающейся каменистой тропе, и тогда он плотнее запахнул свой черный плащ. Едва поднявшись по склону, он увидел четверых всадников, преградивших прямой путь. За ними стояли еще две лошади. Парменион отвел взгляд к скалам слева, где находились двое лучников со стрелами наготове.
— Прекрасный день для поездки, — молвил смуглый воин, сидевший верхом на черном жеребце. Он тронул пятками скакуна и проехал вперед. Лицо у него было грубым, словно вырублено топором, густая черная борода тщетно пыталась скрыть оспины на щеках. Глаза его были темны и глубоко посажены. Его товарищи держались позади, в молчании, руки держали на рукоятях мечей.
— Да, именно так, — согласился Парменион. — Что вам от меня надо?
— Ты въехал в пределы Фракии, македонянин, и мы требуем пошлину. Так что будь добр, передай нам содержимое этого кошеля у тебя на боку.
— Во-первых, — сказал Парменион, — я не македонянин, а во-вторых не требуется большого ума понять, что у наемника нет монеты, когда он едет в сторонуПерсии. Только когда возвращается оттуда.
— А, ну что ж, — ответил воин, улыбаясь, — у тебя есть превосходный конь. Тоже сойдет.
Воин вдруг напрягся. Парменион внезапно пустил коня бегом. Две стрелы взрезали воздух там, где только что был Спартанец. Плечо его коня ударило в бок одного жеребца, тот резко вздыбился и сбросил своего седока. Выхватив меч, Спартанец напал на остальных, но они расступились перед ним, давая дорогу, а после сбились в кучу, чтобы пуститься в погоню.