Холод пробрал Гефестиона до костей, и он потер руками, согревая ладони.
- Это тебя больше устраивает, не так ли? - вдруг спросил Александр.
- Повелитель?
- Холод, открытое небо, близость врагов. Ты ведь солдат - настоящий воин.
- Меня бы устроила более теплая погода, - ответил Гефестион, натянуто улыбаясь.
- Ты сидел в моих покоях как лев в клетке, всегда беспокойный.
- Я выполнял поручение господина Пармениона.
- Да, конечно. Ведь ты его чтишь.
- Чту, мой принц. Мне есть за что благодарить его. После того, как убили мою мать, мне пришлось продать ферму с молотка, чтобы оплатить обучение в военной академии. Когда я достиг совершеннолетия, доходы от фермы вернулись ко мне. Ее купил Парменион.
- Он добрый человек - и, я так понимаю, он спас тебя от пеонийского разъезда?
- Да. Как ты об этом узнал? Он рассказывал?
- Нет, - произнес Александр, - но я стремлюсь узнать всё о людях, которые следуют за мной. Как ты думаешь, почему Аттал поехал с ним?
Гефестион развел руками. - Я солдат, а не
стратег
. Сколько с ними людей? Видение поведало тебе?
- Они одни.
Гефестион был поистине удивлен. - Кажется невероятным, господин. У Аттала немало врагов, и сейчас он должен полагать, что ты тоже в их числе.
Александр наклонился ближе. - На чью сторону ты встанешь, если я выступлю против Аттала?
- На твою сторону!
- А против Филиппа?
- Ответ будет тем же. Но не проси меня вставать против Пармениона.
- Ты будешь за него?
- Нет - поэтому я и прошу тебя не спрашивать об этом.
Александр кивнул, однако ничего не сказал. Повернув голову, он увидел, как трое его Доверенных ютятся в кое-как устроенном убежище, но внезапный порыв ветра опрокинул его на них же. Раздался хохот принца. - И это люди, которые покорят для меня весь мир, - проговорил он.
Те выбрались из-под обломков и собрались вокруг костра. - Ты не чувствуешь холода? - спросил Птолемей у Александра. Принц усмехнулся. - Он не смеет прикоснуться ко мне.
Доверенные стали шутить насчет новых способностей Александра, а Гефестион оперся спиной о скалу, не обращая внимания на их галдеж, давая ему пройти сквозь себя, как и шуму реки, и вою ветра.
Он был и удивлен, и разозлен своей беседой с принцем: удивлен, потому что он поразительно легко согласился следовать за ним, а разозлен на себя, ибо легко предал Пармениона. То, что он стал с годами почитать и уважать Александра, было понятно: принц был человеком чести и отваги. Но Гефестион никогда не мог предположить, сколь глубоким станет это уважение, и теперь вдруг осознал, что оно граничило с любовью. Александр был солнцем, и Гефестион ощущал тепло в его присутствии. Но разве ты не любишь Пармениона, спросил он себя? Ответ пришел очень быстро. Конечно, любил, но та любовь возникла из чувства долга, а с долгами всегда можно расплатиться.
Снег прекратился, ветер притих. Огонь затрещал и поднялся, танцующие языки пламени принялись лизать дерево с удвоенными силами. Гефестион распахнул плащ, давая теплу обогреть свои грудь и плечи.
Александр смотрел на него. - Наши гости почти прибыли, - сказал принц. - Я хочу, чтобы ты заехал им в тыл и проверил, не едет ли больший отряд за ними.
Во рту у Гефестиона вдруг пересохло, он встал и поклонился. - Как прикажешь, - ответил он.
А вот и он, момент предательства. Если Доверенные убьют Пармениона и Аттала, это будет означать гражданскую войну. Но Александр дал Гефестиону путь уйти. Он не будет присутствовать, когда начнется убийство. Офицер казался сонным, когда зашагал к скакуну.
Но он уехал не оборачиваясь.
Парменион увидел далекий бивачный костер и натянул поводья своего коня. Свет казался мерцающей свечой с такого расстояния, и невозможно было определить число людей вокруг костра.
- Думаешь, это они? - спросил Аттал, ехавший рядом.
- Похоже на то, - ответил генерал. - Но также это может быть банда разбойников.
Аттал хохотнул. - Будет ли это препятствием на пути двух лучших мечников Македонии?
Парменион улыбнулся. - Это было давно, мой друг. Думаю, возраст существенно повлиял на наши навыки.
- Говори за себя, Спартанец. Я быстр так же, как всегда.
Парменион посмотрел на белоголового мечника, удивленный серьезностью в его голосе. Он на самом деле верил в то, что говорил. Спартанец не стал приводить доводы, только подогнал коня вперед.