Пелла, зима, 337-й г. до Н. Э.
Не сумев уснуть, Филипп слез с постели и вышел на балкон. Он поежился, когда зимний ветер коснулся его кожи, но остался на месте, наслаждаясь свежестью. Каким же глупцом я был, думал он, вспоминая, как пренебрежительно он обращался с сыном. Как человек может быть так мудр в вопросах мировой политики, дивился он, но при этом так слеп к плоти от плоти своей?
Годами Филипп строил схемы и планы по управлению Грецией, организуя армию шпионов диверсантов во всех крупнейших городах, чтобы переиграть таких как Демосфен и Эсхин в Афинах и наиболее светлые умы Спарты, Фив и Коринфа. Однако здесь, в Македонии, он, кажется, потерял любовь сына, неправильно истолковав намерения молодого человека.
Это было досадно.
Он вновь поежился и вернулся в комнату, завернулся в теплый плащ с капюшоном из овечьей шерсти и снова вышел на балкон.
Его сознание вернулось на много лет назад, он вновь увидел себя заложником в Фивах, ожидавшим собственной смерти. Несчастливые дни одиночества и самокопания. И он вспомнил то болезненное чувство ужаса, когда услышал о гибели брата в битве с иллирийцами и впервые увидел очертания своей грядущей судьбы. Он никогда не желал стать Царем. Но какой у него оставался выбор? Его страну окружали враги, армия была разбита, а будущее - темно и полно отчаяния.
Он окинул взором спящий город до невысоких утесов за его стенами. За двадцать с лишним лет он сделал Македонию великой, возведя свой народ выше любого врага.
Филипп вздохнул. У него заныла нога, и он сел на небольшой стул, потирая шрам на месте старой раны. Его кости трещали, да и боль в слепом глазу то и дело доставала его. Надо было выпить.
Поднявшись, он быстро вошел в царскую опочивальню и вдруг удивленно воззрился на бледный туман, просачивавшуюся из-под двери в спальню. Поначалу он решил, что это дым, однако он прилипал к полу, клубился и заполнял комнату. Филипп отступил к балкону. Туман потянулся за ним, но снаружи рассеялся под ночным ветром.
Однако внутри комнаты он клубился через занавески и стулья и тянулся к кровати, на которой лежала спящая Клеопатра. Пока он смотрел, туман постепенно таял, сначала став полупрозрачным, затем совсем просвечивающим. Наконец он исчез вовсе. Филипп вернулся в комнату, поспешил туда, где лежала Клеопатра. Пальцами нащупал сердцебиение у нее на шее. Она спала глубоким сном; он попытался разбудить ее, но безуспешно.
Обеспокоенный, он похромал через комнату и открыл дверь, чтоб кликнуть стражу. Оба караульных валялись в коридоре, рядом со своими копьями.
Страх закрался в сердце Царя, когда он, отбросив накидку, прошел во внутреннюю комнату. На деревянном манекене были его доспехи со щитом, и он быстро натянул на себя нагрудник и юбку из кожаных полосок, обитых бронзой. Вынув меч из ножен, он вернулся во внешний покой.
Всё было тихо. Во рту у него пересохло, пока он стоял и прислушивался в дверях. Сколько наемных убийц могло сюда пробраться?
Не думай об этом, одернул он себя, ибо в таких мыслях кроется смятение и поражение.
Его мысли вернулись к Клеопатре и ребенку, которого она вынашивала. Ей ничто не грозит? Или она - тоже цель для головорезов? Подойдя к кровати, он поднял ее и положил на пол, укрыв одеялом и спрятав под кровать, чтобы не было видно.
Ты остался один, сказал он себе. Впервые за двадцать лет ты не можешь созвать армию. И тогда гнев вспыхнул в нем, перерастая в холодную ярость.
Он вновь отошел к двери, прислушался. Справа от него была лестница, ведущая в главный коридор и к нижним
андронам
, а слева были коридоры женской половины,
гинекея
. Сделав глубокий вдох, он переступил через усыпленных стражников. Занавеска слева заколыхалась, и убийца, закутанный во всё черное, выскользнул из укрытия. Филипп метнулся вперед, его меч вонзился убийце в грудь, вошел в сердце. Вытащив клинок, он обернулся в тот самый миг, когда второй мечник, в капюшоне и маске, побежал на него слева. Филипп отбил отчаянный удар, затем ударил напавшего плечом, сбивая его на пол. За спиной он услышал топот многих ног, приглушенный обмотками. Филипп перескочил через упавшего и побежал к лестнице. Брошенный нож звякнул о его нагрудник, отскочил вверх и порезал кожу у него за ухом.
Добравшись до верхней ступеньки, он остановился. Еще три стражника лежали, растянувшись в дурманном сне. Подхватив упавшее копье, Царь обернулся и увидел, как семеро человек бегут к нему по коридору. Филипп выжидал. Когда они достаточно приблизились к нему, он отвел руку, так, что мускулы вздулись, затем резко выбросил вперед, и копье вошло в грудь первому, выглянув острием из спины. Кровь запузырилась на губах убийцы, и он упал. Филипп не стал ждать, пока остальные доберутся до него, а побежал вниз по лестнице, перескакивая по три ступени за раз, стараясь переносить вес на здоровую ногу.