- Вижу, ты по-прежнему мрачен, - произнес Аттал. - Это всё из-за этой персидской козьей мочи, что ты попиваешь. Доброе греческое вино - вот что тебе нужно, - добавил он, наполнив золотой кубок и тут же осушив половину единым глотком.
- Я больше не мрачен, - медленно ответил Парменион, - однако наши лазутчики сообщают, что Царь Царей собирает войско, какого еще не видели с тех пор, как Ксеркс вторгался в Грецию. Глашатаи разъехались по всей империи - в
Каппадокию, Писидию, Сирию, Понтиду, Египет, Месопотамию... Ты можешь представить, сколько народу выступит против нас?
- Мы их разобьем, - сказал Аттал, садясь и вытягивая ноги.
- Вот так вот просто?
- Конечно,
стратег.
Ты подготовишь великий план победы, а мы все будем спокойно спать в своих постельках.
Парменион хохотнул. - Тебе следовало начать пить давным-давно. Это тебе идет.
- Учиться никогда не поздно. Ну ладно, я с тобой согласен. Жду не дождусь увидеть Филиппа; уже столько времени прошло. Последняя весть, что я слышал, была шесть месяцев назад о Клеопатре, ждущей сына, и как Царь планировал празднества. Хорошо бы уже с ним повидаться. - Аттал засмеялся. - А ведь было время, Спартанец, когда я желал тебе смерти. Теперь же в компании с тобой мне хорошо. Старею видимо.
Прежде, чем Парменион ответил, слуга объявил о прибытии посланца из Пеллы. Парменион поднялся и вышел на середину комнаты, чтобы встретить его.
Первым вошел Гефестион в сопровождении Кассандра и кавалерийского офицера, Клейтуса. Гефестион поклонился, лицо его было каменным, а в глазах читалось напряжение.
- Трудный путь? - предположил Парменион.
- У нас письма от Царя, - резко ответил Гефестион и подошел к Пармениону. Кассандр и Клейтус подошли к Атталу. Клейтус держал плотно скрученный свиток папируса, который протянул мечнику.
Парменион получал подобные сообщения сотни раз. Но сейчас в воздухе витало какое-то странное напряжение, и Спартанец заволновался. Он кинул взгляд на Клейтуса; кавалерист протягивал запечатанный свиток Атталу, но его правая рука тянулась к кинжалу у бедра. Кассандр тоже встал слева от Аттала, пряча правую руку под плащом. В этот скверный момент Парменион вдруг понял, что произойдет.
- Аттал! - крикнул он. Гефестион кинулся на Спартанца, схватив его за руки, и хоть Парменион сопротивлялся, молодой парень был сильнее. Два офицера выхватили мечи и метнулись к Атталу. Старик стоял на месте, слишком ошеломленный происходящим, чтобы двигаться. Железный клинок вошел ему в живот, и он закричал. Второй меч вонзился ему в шею, нанеся страшную рану. Колени Аттала подкосились. Меч и нож вонзались в его тело и в падении, и он был мертв прежде чем свалился на пол.
Гефестион ослабил свою хватку, которой стиснул Пармениона, и тот отступил, подняв меч трясущейся рукой.
- Давайте же, предатели! - закричал он. - Довершите начатое!
- Уже довершили, господин, - произнес Гефестион с серым, несмотря на загар, лицом. - Так приказал Царь.
- Не верю! Вы только что убили лучшего друга Филиппа.
- Знаю, господин. Однако Филипп мертв.
Слова ранили Пармениона как отравленные стрелы, и он завалился назад. - Мертв? МЕРТВ?
- Он был убит при входе в амфитеатр, когда собирался отпраздновать рождение своего сына. Убийца скрывался в тени и заколол Царя в сердце.
- Кто? Кто это сделал?
- Павсаний, - ответил Гефестион. - Он затаил свою ненависть, надежно ее скрывая, однако так и не простил Филиппа за то, что тот отказался рассудить их с Атталом.
- Но почему Царя не охраняли?
- Он приказал Царской Гвардии идти в тридцати шагах позади себя, сказав, что не желает выглядеть тираном, которому нужна защита в собственной стране. Он умер мгновенно.
- Гера Всеблагая! Поверить не могу! Ни колдовство, ни головорезы, ни армии не могли остановить Филиппа. И ты мне говоришь, что его зарезал отвергнутый любовник?
- Да, господин. Александр теперь Царь. Он будет здесь как только разберется с проблемами внутри Греции. Но он приказал нам убить Аттала сразу же по приезду.
Парменион взглянул на мертвеца, затем бросил меч и отошел к скамье, тяжело опустившись на нее и обхватив голову руками. - Что происходит в Македонии? - выдавил он из себя вопрос.
Гефестион сел рядом. - Едва не началась гражданская война, но Александр быстро истребил врагов. Аминта был убит, как и Клеопатра с ее новорожденным сыном, а с ними - около тридцати придворных.
- Он начал свое правление с детоубийства? Ясно. - Парменион выпрямился, его глаза были холодны, лицо - как маска. Он встал, подобрал меч и с лязгом вдвинул его в ножны. - Позаботьтесь, чтобы тело убрали, а ковры отмыли от крови. И пошли вон из моего дома!