Что-то ударило Пармениона в поясницу. Это было как удар лошадиным копытом, и не было никакого ощущения пореза или укола, но он понял, что это клинок меча вонзился в него. В нем вспыхнул гнев, ибо сердце воителя не принимало мысли, что он умрет, так и не убедившись, что его убийца присоединится к нему в путешествии в Аид. Боль пронзила его, когда убийца вытащил клинок. Спартанец накренился вперед и повалился на тропинку, перевернувшись на спину.
Парфянин склонился к нему. Пальцы Пармениона сомкнулись на камне, и, пока мечник готовился нанести смертельный удар, рука Спартанца метнулась вперед, и камень раскололся о лоб убийцы. Тот отступил назад, кожа над его правым глазом лопнула.
С проклятьем на устах он побежал на раненого Спартанца, однако нога Пармениона взметнулась вверх, лишая парфянина опоры под ногами. Он тяжело упал, выронив меч. Парменион перевернулся на живот, попытался встать. Но в этот раз его сила не соответствовала его воле, и он упал.
Он слышал, как парфянин подбирается к нему, почувствовал внезапную боль, когда клинок меча пронзил ему спину, прорезаясь в легкое. Сапог ударил его по голове, затем грубая рука развернула его лицом вверх.
- Я намерен перерезать тебе глотку... медленно, - прошипел парфянин. Отбросив меч, убийца достал кинжал с зазубренным лезвием и прикоснулся им к коже на шее Спартанца.
Вдруг на убийцу упала тень. Он поднял взгляд... ровно в тот момент, когда короткий меч вонзился ему в темя. Он перелетел через тело Пармениона и упал в ручей лицом вниз, и кровь его смешалась с водой, бегущей по кристаллам.
Александр опустился на колени рядом с израненным Спартанцем, беря его ладони в свои.
- Прости меня. О боги, мне так жаль, - говорил он, и слезы текли у него из глаз.
Голова Пармениона легла молодому человеку на грудь, и он смог услышать сердцебиение Александра, громкое и сильное. Подняв руку, Спартанец снял мешочек у себя с пояса и вложил его в руку Царю. Александр взял мешочек и выложил содержимое себе на ладонь; золотое ожерелье засверкало на солнце.
- Надень... его, - попросил Парменион. Александр уложил Спартанца на землю, взял ожерелье дрожащими пальцами и надел его через голову, застегнув замок у себя на шее. Наконец оно легло ему на грудь, сверкающее и прекрасное.
Рядом с ними вдруг появился Аристотель. - Помоги мне отнести Пармениона к восточной стене, - молвил он.
- Зачем? Надо найти хирурга, - сказал Александр.
Маг
покачал головой. - Ни один хирург его не спасет. Но я - могу. Его время в этом мире истекло, Александр.
- Куда ты его отправишь?
- В одно из своих обиталищ. Я его вылечу, не беспокойся об этом. Но надо поспешить.
Вместе они отнесли потерявшего сознание Пармениона к белому льву, уложили его на траву перед статуей. Каменный зверь поднялся на задние лапы, вырастая, ширясь, до тех пор, пока не навис над ними словно монстр из легенд. Его живот замерцал и исчез, и Александр увидел в брюхе зверя довольно большую комнату с круглым окном, открывшимся в черное ночное небо, подсвеченное звездами.
Тогда они вновь подняли Спартанца, отнесли к широкой кровати и положили на нее. Аристотель достал золотой камень из мешочка у себя на боку, положил его Спартанцу на грудь. Дыхание полностью остановилось.
- Он умер? - спросил Александр.
- Нет. Теперь ты должен вернуться в свой мир. Но знай, Александр, что магия ожерелья имеет свои пределы. Она может продержаться лет десять, но скорее всего эта энергия угаснет еще раньше. Будь готов.
- Что будет с Парменионом?
- Это больше не твоя забота, мальчик. Ступай!
Александр отступил и оказался в том же озаренном солнцем саду, смотря на залитую лунным светом комнату внутри гигантской статуи. Картина исчезла, и лев уменьшился, огромная голова оказалась прямо перед лицом Царя, челюсти открылись, обнажив длинные и острые зубы. Затем он лег на землю и постепенно рассыпался, и каменная крошка улетела словно снежные хлопья, уносимые ветром.