- Подумай об Александре, - предостерег Аттал.- Если тебя убьют, его ждет горький жребий. У тебя нет других наследников, а значит аристократия будет драться друг с другом, чтобы занять твое место. Александр будет убит.
Лишь мгновение Филипп колебался, теребя свою черную бороду и глядя в большое окно. Но когда он повернулся, Аттал понял, что его довод не сработал. - Я пройду среди своего народа. А теперь скажи, достаточно ли цветов разбросано по дороге?
- Да, государь, - устало ответил Аттал.
- Хочу, чтобы они были рассыпаны у меня под ногами. Это будет хорошо смотреться; впечатлит иностранных послов. Они должны увидеть, что вся Македония со мной.
- Македония и так с тобой - независимо от того, бросает она к твоим ногам цветы или нет.
- Да, да. Но это должно быть видно. Афиняне мутят воду, готовя новые помехи. У них нет денег, чтобы развернуть кампанию самостоятельно, однако они стараются подбить на это олинфян. Мне не нужна война - пока что - с Халкидонской Лигой. Скажи, как я выгляжу?
Аттал смирил норов и посмотрел на Царя. Среднего роста, тот был широкоплеч и могуч, его густые, курчавые черные волосы и борода сверкали как шерсть пантеры. Золотистые прожилки радужки его единственного зеленого глаза были подчеркнуты золотой короной в виде лавровых листьев. Туника на нем была небесно-голубого цвета, а плащ - черным как ночь.
- Ты выглядишь роскошно - как Царь из легенд. Будем надеяться, что и к концу дня ты будешь выглядеть так же.
Филипп хохотнул. - Ты всегда так мрачен, Аттал. Разве я не сделал тебя богачом? Ты до сих пор чем-то недоволен?
- Буду доволен, когда день завершится.
- Увидимся с тобой во дворе, - сказал Филипп. - И помни: должно быть не больше десяти телохранителей за моей спиной.
Оставшись в одиночестве, Филипп отошел к длинному столу и развернул на поверхности карту, начерченную на козьей коже. Слишком долго великие города, Афины, Спарта и изредка Фивы, боролись за право владеть всей Грецией; их собственная вражда порождала одну кровавую войну за другой. Афины против Спарты, Спарта против Фив, Фивы против Афин, с привлечением сил всех малых городов и областей. Бесконечный круговорот ломающихся союзов, смены сторон, ускользающей удачи.
Все три полиса в разное время тайно правили Македонией.
Филипп знал, что бескрайние войны могли продолжаться нескончаемо, ибо сотни больших и малых городов северной Греции платили дань разным хозяевам. Любой диспут меж такими городами мог быть заглушен - и заглушался - более могущественными силами. В одной только Македонии, когда Филипп пришел к власти, более двадцати официально независимых городов дали клятву верности трону. Но, несмотря на это, они формировали союзы со Спартой, Афинами или Фивами, каждый город поставлял свою маленькую армию или ополчение. Многие из них представляли собой прибрежные поселения, что могло обеспечить безопасную высадку для вторгающейся армии. Одну за другой, в течение семи лет с того дня, как стал Царем, Филипп брал эти крепости, иногда силой - как Метону, население которой было продано в рабство - но чаще легким воздействием, подкупом, или просто смешивая все три метода, что люди и называли дипломатией.
План был до неприличия прост: убрать все угрозы внутри царства посредством военной хитрости.
Он заключил ранний договор с Афинами, позволявший ему сосредоточиться на том, чтобы разбить врагов к востоку и северу. Теперь он наладил крепкие связи с Фессалией на юге, разбив Фокейскую армию, опустошавшую центральную Грецию.
Но тучи по-прежнему сгущались. Армия Филиппа вошла в независимый город Амфиполь на восточной границе - в город, который желали прибрать к рукам афиняне. Этот захват прошел не без критики - в том числе и со стороны Пармениона.
- Ты пообещал Афинам, что позволишь им править этим городом, - заметил генерал.
- Не совсем так. Я сказал им, что не рассматриваю этот город как македонский. Всё-таки тут есть разница.
- Небольшая, - ответил Парменион. - Ты заставил их поверить в то, что дашь им контроль над городом. Это означает объявление войны Афинам. Мы готовы к ней?
- Риск не велик, друг мой. Афиняне не столь богаты, чтобы развернуть войну на такой дистанции. А я не могу позволить, чтобы Амфиполь стал секретной базой для Афин.
Тут Парменион рассмеялся. - Здесь больше никого нет, Филипп. Тебе не обязательно говорить таким высокопарным тоном. Амфиполь богат; город контролирует торговые пути во Фракию и все южные подступы к реке Стримон. У тебя заканчивается монета, а войску нужно жалование.