— Папа сказал, что я должен убить первого противника в первом раунде, — сказал Дин.
Гектор резко втянул воздух. Отвратительный запах наполнил нос, исходящий от него самого и от других. Их никогда не водили в туалет.
— Нет.
Гектор покачал головой, грязные волосы оцарапали его щеки.
— Он сказал, что я должен.
— Нет!
Только этого они никогда себе не позволяли. Убивать другого ребенка. Ребенка в такой же ситуации, запертого, забытого, когда ему везло, и вынужденного бороться за кусок еды, когда удача ему не сопутствовала.
Золотые глаза Дина… так напоминающие его собственные… потемнели.
— Ты знаешь, что случится, если я ослушаюсь.
Да. Гектор знал. Порка гораздо хуже, чем любое испытание на ринге.
— По крайней мере, ты не будешь чувствовать вину и ненавидеть себя.
Гектор мог иногда плакать после того, как причинил боль другому ребенку, но Дин молчал. Он резал себя и не говорил несколько недель. Даже с Гектором.
Если Дин нанесет смертельный удар… то никогда не оправится. Гектор это тоже понимал.
Он и Дин пытались сбежать вместе, но отец поймал их через два дня. В какой-то момент во время последующего избиения Дин закрыл собой Гектора и получил перелом руки за дерзость. Руку Дину пришлось лечить самому, которая, спустя шесть месяцев, все еще была согнута под странным углом.
— С кем ты сражаешься? — спросил он.
Молчание.
— Просто… не убивай его, Дин. Прошу. Не хочу, чтобы ты страдал из-за этого потом.
И вновь молчание.
— Я сделаю это, хорошо? Я убью. С кем бы ни дрался, убью его, обещаю. Просто ты… не делай этого. Ладно?
Молчание.
Гектор попытался достучаться до брата другим способом. Он протянул руки сквозь прутья, схватился за дверцу клетки Дина и потряс. Громко.
— Послушай. После этого боя мы сбежим. — Рискнуть и нарваться на еще одно избиение лучше этого. Жизнь на улицах лучше этого. — На этот раз он нас не найдет. Я ему не позволю.
— Я просто хотел, чтобы ты знал, — наконец сказал Дин низким и безэмоциональным голосом.
Гектор провел остаток ночи, рассказывая брату, как все будет замечательно, когда они останутся одни, но Дин больше не произнес ни слова. Потом солнце поднялось в небо, освещая полуразрушенный сарай с грязными клетками, вялыми детьми и человеческими отходами.
Гектор услышал, как снаружи подъехало, казалось, тысяча машин, и захлопало множество дверей. Послышалось шарканье. До его ушей донесся беззаботный смех.
На ближайшем поле построили арену, трибуны которой всегда были переполнены. Скоро повсюду начнут продавали пиво и попкорн. При одном мысли о попкорне у Гектора потекли слюни.
Опять люди будут смотреть на драки, хлопать и свистеть. Это всегда действовало на и без того натянутые нервы Гектора. Почему они не помогали? Почему не осознавали жестокость своих поступков? Наблюдали? Почему их это не заботило?
Собственная мать тратила деньги, которые зарабатывала на боях его и Дина, на покупку наркотиков. Гектор ненавидел ее за это. Почему она не могла его любить? Почему она не могла любить Дина?
Дин был самым лучшим на свете. Умным, добрым, щедрым. Несколько раз он делал вид, что не голоден, чтобы Гектор мог съесть и его порцию помоев. Гектору было стыдно признаваться, но однажды он их принял.
Страх охватил его, когда через несколько минут вошел смотритель зоопарка.
Время пришло.
Невысокий, коренастый мужчина с редкими волосами и несколькими отсутствующими зубами, смотритель зоопарка любил носить комбинезоны, покрытые кровью его «животных». Довольно усмехнувшись, он постучал палкой по каждой клетке.
— Проснитесь и пойте, мои маленькие шавки. Сегодня день, чтобы сиять. Или нет. — Он жестоко усмехнулся. — Мы начнем с большой премьеры в первом бое.
Он бросил палку и схватил два поводка с дальней стены… розовый и синий… затем подошел к клетке Дина. Страх усилился, и Гектор сел. Его голова закружилась, а острая боль пронзила тело и заставила поморщиться.
Дин просто лежал, пока смотритель открывал его клетку. Петли скрипнули, когда дверь открылась. На тощую шею Дина надели розовый ошейник с поводком и рывком потащили за собой.
— Вставай, мальчик.
Еще один рывок.
Дин с трудом поднялся на ноги и покачнулся.
Смотритель зоопарка потянул его вперед… и остановился у клетки молящейся девушки.
О… Боже. Ох, нет.
— Дин, — сказал Гектор, чувствуя, как его начинает подташнивать, хотя в желудке ничего не было.
Если Дин убьет другого мальчика, он возненавидит себя и никогда не оправится. Но если он убьет девочку…