Свидетель утверждал, что стрелок был в костюме. Возможно ли, что один из бизнесменов его прикончил?
— Да, нужен. А ты? — Гектор убрал флаконы на нужное место в ящике. — Ненавидела его?
Конечно, он не хотел, чтобы это прозвучало как обвинение. Как будто Ноэль стала подозреваемое, только из-за знакомства с жертвой.
— Я считала его очаровательным. Безжалостный в достижении желаемого, но обаятельный. — Такой обаятельный, но теперь мертвый. — Опять же, у меня трастовый фонд и мое состояние никогда не зависело от бизнеса. Я могла себе позволить симпатию к нему.
«И теперь он мертв», — подумала она снова. Внезапное осознание. Она помнила его смех. Он искренне смеялся над ее шутками. Принес односолодовый виски по ее просьбе и даже пару раз с ней потанцевал. Но он никогда не улыбнется снова. Никогда с ней не выпьет. Больше не потанцует.
Хотя ей было больно, что Бобби мертв, она заставила себя отстраниться. «Сосредоточься, работай». Ноэль не могла его спасти, но могла отомстить.
Гектор замолчал, и на мгновение она засомневалась, дышит ли он вообще.
— Ты была одной из вещей, которые он хотел?
По его мнению, он только что опрокинул ее на задницу. Снова. Он не имел права на ответ.
— Возможно, какое-то время. — Она сказала себе, что ответила по-деловому, но в глубине души так не считала. — Ему нравилось менять молодых спутниц, и я играла эту роль иногда. Несколько месяцев назад он перестал кого-то приглашать. Приходил на все вечеринки, но всегда один. И таким уходил.
Свист воздуха, щелчок замка.
— Ладно, — сказал Гектор, поднимаясь. Выражение его лица не изменилось. — Сделай одолжение и позвони Далласу. Попроси его приехать сюда, и оцифруй все данные. Я осмотрю остальную часть периметра и подумаю, что у нас есть.
Итак. Гектор не считал Ноэль достаточно хорошим напарником для этой работы. Он хотел Далласа. Оскорбительно, неловко… опустошающе. Недостаточно хороша. Но ладно. Она позовет парня. Тогда они оба смогут поразиться ее навыками.
Потому что она раскроет эту дело. Неважно чего это стоило, она все раскроет. Бобби заслужил месть. Бобби заслужил покой.
И, возможно, тогда Гектор сочтет ее достойной любого риска.
Когда эта мысль пришла ей в голову, ей пришлось прикрыть рот рукой, чтобы не закричать от страха. Она делала это снова, возвращалась к своим детским привычкам, становилась девочкой, готовой на все, чтобы проявить себя, а, когда это не удавалось, привлекала к себе внимание.
И хотя она успешно подавила крик, Гектор уловил ее отчаяние и пригвоздил к месту взглядом.
— Что случилось?
Как у него это получалось? Откуда он всегда знал?
— Ничего, — сказала она, опустив руки. Ее покрыл стыд, словно пленка на коже. — Ничего.
Она распутает это дело, но не для того, чтобы произвести впечатление на мужчину или доказать свою полезность. Она сделает это ради Бобби. Только ради Бобби.
Гектор нахмурился.
— Ты лжешь. — Он блуждал по ней взглядом, возможно, ища повреждения. Должно быть в этот момент он впервые увидел ее измененное платье, поскольку у него отвисла челюсть. От похоти его глаза вспыхнули золотом. — И еще ты почти голая.
Борясь с желанием прижаться к нему, ощутить его руки, чтобы он защитил ее от остального мира, от нее самой, даже от него, Ноэль вздернула подбородок.
— Сейчас ты мой коллега и ничего больше. Ты не имеешь права интересоваться моими чувствами и даже комментировать отсутствие одежды. Так что отвали.
В этот раз уже он излучал стыд.
— Ты права.
— Разве я не всегда такая?
Легкомысленный ответ, хотя она хотела только одного — сдаться.
Глава 20
В маленькой кофейне пахло кофеином (само собой), сахаром (приятное дополнение) и сигаретным дымом (преступление). Но, поскольку единственными клиентами были агенты А.У.Ч., никаких арестов не будет произведено ни сейчас, ни когда-либо еще.
Ноэль провела некоторое время в тюрьме для несовершеннолетних за курение в средней школе. Конечно, так она намеревалась разозлить своих родителей и… она ненавидела признаваться во второй причине… надеялась вызвать рак легких.
Она молилась, чтобы у нее обнаружили болезнь и положили в больницу, и тогда вся ее семья окружит ее, возьмет за руку, заплачет, говоря, как сильно они ее любят и как сожалеют, что так ужасно с ней обращались.