— Остынь, — сухо произнес Кай. — Я серьезно. Отойдем, где посуше. Поговорим, потом решишь, что делать.
— Если велели меня пристрелить, то хорош яйца мять, — Артём зло сплюнул на землю и демонстративно устроился поудобнее на выступающую из земли и более-менее сухую кочку.
Соник покачал головой.
— Ты еще не настолько сорвался с цепи, чтобы тебя убивать. Речь, скорее, идет о необходимости отправить тебя на принудительную терапию с психотерапевтом. Но и здесь решение принимать не мне. Я всего лишь оцениваю твое состояние.
— А кто ты, блядь, такой, чтобы оценивать мое состояние? — едко рассмеялся Артём. — У нас что, ещё одну партию психологов по объявлению набрали?
— Кай Горский, — спокойно отозвался Соник. — Наверняка слышал обо мне.
Тёмного словно окатило ледяной водой. Он недоверчиво и по-новому посмотрел на синеволосого парня, который из неопытного новичка вдруг превратился в местного судью. Про человека с этой фамилией в штабе знали почти все. Другое дело, что его никто не видел, не знал его имени, а доступ к досье был закрыт. Артём слышал, что он вроде бы начинал в питерском отделении, что неудивительно. В местном научно-исследовательском институте собирали всех неведомых зверушек как среди людей, так из нечисти. Шаман как про них узнал, так потом месяц за Васильичем хвостом ходил, чтобы его только не отправили в Питер. Как будто это могло ему помочь. Если бы там решили более пристально изучить Шамана, то все, что смог бы сделать шеф — это пожелать ему хорошей дороги, но, на счастье Вальки, питерским он оказался неинтересен. Артём слышал еще, как минимум, про двух охотников, кто тоже обладал незавидной способностью видеть и чувствовать мертвяков. А вот такие, как Горский, с редким даром эмпатии были нарасхват. Эдакий безошибочный рентген для психоэмоционального состояния человека. Хотя для Тёмного перспектива копаться в чужой душе виделась больше проклятьем. Душонки иногда тоже бывают те еще — смердят, как выпущенная наружу требуха. За примером даже ходить далеко не надо.
После продолжительной паузы Артём хмыкнул и качнул головой.
— Вот как… — медленно произнес он. — Оперативно тебя выписали.
Все небольшие странности встали на свои места. И почему новичок вдруг решил мальчишек проверить, и почему он побледнел как полотно, когда Тёмного возле трупов накрыло. Эмпатический счетчик Гейгера не выдержал того, с чем Артём жил каждый день. Но надо, признать, Горский хорошо сыграл свою роль. Да и легенду они с Васильичем складную придумали. Шеф тоже хорош. Ссал в глаза как Милька. Как будто нельзя было сказать по-человечески. Тёмный даже не подумал, что все настолько пошло по пизде.
— Нападение на напарника — весомый повод для проверки.
— Надо было сказать, как мне жаль, что я этого жалостливого мудака вырубил, — с сарказмом произнес Тёмный. — Но хорошо пиздеть только ты умеешь.
В душе бушевала злая досада. Выходит, Горского вытащили сразу после того, как Валька в штаб отзвонился. Шустро Мишаня сработал, нечего сказать. Но даже сквозь злость Артём понимал, что совсем на тормозах ему бы эту выходку не спустили. Иррационально больше бесило другое — он повелся на складную придумку, еще даже советовал валить подальше от охотников, а эта падла тем временем его прощупывала, совсем тронулся Тёмный или еще протянет.
— Я тебя особо и не обманывал, — ответил Кай, словно прочитав его мысли.
Он немного помедлил, как будто сомневался, стоит ли говорить, и продолжил.
— Я на самом деле был врачом, военным хирургом, пока на учениях не произошел несчастный случай. Наша машина по мосту ехала. Такой, знаешь, хлипкий деревянный мост, как во времена второй мировой. Две проехали, под нашей он обвалился. Меня тогда еле откачали, а после того случая я начал чувствовать тех, кто рядом. Решили, что я крышей поехал. Признали непригодным к дальнейшей службе и врачебной деятельности. Ну а потом меня точно так же нашли, как тебя или Шамана, а я со временем научился контролировать эмпатию.
— Очень трогательная история. Мелким пиздюком из фальшивого досье ты все равно мне больше нравился. Я не люблю, когда меня пытаются наебать. С Милькой вон не очень хорошо закончилось.