— Ну привет, — держа его на прицеле, тихо произнес Кай.
В том, что это не просто волк, никто не сомневался. Зверь затряс башкой, и через несколько секунд трансформации перед ними стоял высокий, как Тёмный, и очень худой светловолосый парень с по-детски растерянным взглядом. Артём его узнал — пропавший Кирилл Горелов с ориентировки на поиск. Каким-то чудом он до сих пор был жив. Он не пытался напасть или заговорить, только смущенно кое-как прикрылся руками и смотрел то на Соника, то на Тёмного.
— Как тебя зовут? — осторожно спросил Кай и медленно опустил пистолет.
— Кирюша, — тихо ответил парень.
— А как ты нас нашел, Кирюша? — подал голос Артём.
Оборотень бросил на него опасливый взгляд, отрицательно покачал головой и посмотрел на Соника — несмотря на оружие в руке тот, похоже, внушал ему больше доверия.
— Ты можешь рассказать, — мягко произнёс Кай. — Его не бойся, он тебе не навредит.
— А чего меня бояться? — усмехнулся Тёмный. — Оружие-то не у меня.
Соник пригвоздил его тяжелым взглядом, а Артёму стало ещё веселее — нехорошим и злым весельем. Кай всё топил, чтобы все было правильно. А в жизни так не получается. Взять хотя бы этого мальчишку. Жил себе спокойно, пока в его нехитрый быт не вмешалась полоумная волчиха. Куда его теперь такого? Родителям не вернешь. Или в Питер на опыты, или пристрелить на месте. Последнее Артёму виделось лучшим исходом. Нечисть он не любил, но слабоумного парня пока ещё видел больше жертвой, чем таким же оборотнем, как Милька.
— Я был недалеко от дома женщины-собаки. Она меня туда привела, но у нее злые дети. Сама она тоже злая. И пахнет от нее плохо. Я пришел, когда там уже огонь был. Побежал по следу. Нашел вас. Ждал на улице, но проспал, — Кирюша тяжело вздохнул. — Пришлось снова искать.
Он переступил с ноги на ногу, опасливо глянул на Тёмного и жалобно посмотрел на Соника.
— Та женщина говорила, что люди сделают мне очень больно, если увидят. Она сказала, что теперь я могу превращаться. А мне не нравится быть собакой. Я домой хочу.
— В Питере ещё больнее будет, — с кривой усмешкой произнёс Артём, обращаясь к напарнику. — Сделай ему одолжение — пристрели. Все лучше, чем мучиться в лабораториях.
Кирюша испуганно вскинул руки в защитном жесте и попятился на пару шагов. Даже со своего места Артём увидел, как в его глазах навернулись слезы.
— Не надо… — еле слышно прошептал парень.
— Не слушай его, — быстро произнёс Соник. — Его болотник покусал, он плохо соображает. Иди сюда, не бойся. Давай найдем тебе что-нибудь из одежды, а потом расскажешь, как ты сумел снова нас найти, и как ты вообще потерялся.
— Отстирывать кровь сам будешь, — едко заметил Артём.
Кай резко обернулся к нему с таким выражения лица, что Тёмный совсем не удивился, если бы тот пристрелил его вместо оборотня.
— Еще одна фраза в таком в духе, и кайфанешь под промедолом. Знаешь, как он действует в сочетании с антидотом? Сознание ты не потеряешь, будешь пускать слюни и радоваться жизни, а в штаб я тебя привезу заблеванного и обосравшегося. Достойное возвращение легендарного Тёмного.
Артём ответил хмурым взглядом, но промолчал. Знал, что перегнул. Хуже того — он понимал, откуда лезет весь его цинизм. Будь этот мальчишка обычным оборотнем, убить было бы проще. Один выстрел — и все, нет больше нечисти. Этому тоже хватит одной-единственной пули. Вопрос только в том, кого он увидит, если будет стрелять.
— Дело твое, — оборонил Тёмный и с усмешкой покачал головой. — Я-то, похоже, решения уже не принимаю.
А Соник свое уже принял. Артём был уверен, что напарник до последнего будет надеяться, что удастся избежать отправки оборотня к питерским на изучение. Только кто его спросит? Тёмный проследил взглядом, как охотник подошел к внедорожнику и открыл багажник.
— За ящиком с инструментами должна быть сумка с камуфляжем.
Ему снова никто не ответил. Артём вытащил из нагрудного кармана сигареты и зажигалку. Курить в таком состоянии было не самой лучшей в мире идеей, но за последние два дня он наглядно доказал, что разумных действий от него ждать не стоит. Одним косяком больше, одним меньше — какая уж теперь разница? В конце концов, не сдохнет же он от сигареты.