Глаза Ларика вспыхивали жарким огнем удовольствия, когда он вспоминал об убийстве одной из Синнорианских сестер, что доставило ему невыразимое наслаждение и давало новые силы для будущих сражений. Но это воспоминание было все же несравнимо по силе с тем, как его влекла девушка-воительница в серебряных доспехах, которую почти что удалось захватить. Она манила Ларика, и он был не в состоянии сопротивляться ее непонятным чарам.
Ларик не знал, жива ли эта девушка; душа едва трепетала в хрупком теле воительницы, когда он схватил за поводья ее коня. Но командиру Смертоносных Всадников не удалось обнаружить ее тела, а он очень тщательно осмотрел поле боя, стараясь отыскать его. Похоже, девушка отправилась вместе с армией в Корвелл.
А если это так, Ларик не сомневался в том, что они непременно встретятся снова. Но пока Смертоносным Всадникам нужна была пища - именно поэтому горела теперь ферма через которую он проскакал. Множество подобных строений превратились в пепел потому только, что через них проехали Всадники. Кое-где им удалось даже встретить ффолков, которым не хватило ума бежать вместе со всеми. Убийство этих бедняг явилось настоящим кровавым пиршеством для Всадников. Объезжая свое войско, Ларик с удовлетворением увидел, что к ним начали постепенно возвращаться силы, отнятые сражением с Синнорианскими сестрами.
Его отряд шел по Корвелльской дороге впереди объединившихся армий Грюннарха и Раага Хаммерстаада. Смертоносные Всадники должны были отыскивать очаги сопротивления ффолков и завязывать стычки с арьергардом отступающих ффолков. Однако, у Ларика были совсем другие намерения - ему прежде всего было необходимо восстановить боеспособность своего отряда. Поэтому они не мешали ффолкам отступать: Ларик был уверен, что противник сам не будет вступать в битву до тех пор, пока не достигнет воображаемой безопасности в Кер Корвелле.
Поэтому, вместо того, чтобы заниматься разведкой, Смертоносные Всадники убивали безоружных ффолков и становились все сильнее.
Тристан наконец поравнялся с повозками, на которых везли в Корвелл раненых. Он проскакал мимо большого фургона, где на жидкой подстилке из соломы лежало десятка два окровавленных ффолков. Раненые воины - мужчины и женщины - сидели или обессиленно лежали на дне тяжело громыхающей повозки, которую тащили шесть крупных быков.
Несколько таких же повозок ехало впереди, но принц, не останавливаясь, поскакал дальше, пока не подъехал к небольшой тележке, запряженной единственной лошадью. Здесь, вытянувшись на охапке соломы, лежала Эйлин, ллевиррская воительница. Подле нее сидела Робин.
- Как она? - хрупкое лицо Эйлин казалось мертвенно бледным. Ее глаза были закрыты.
- Она ужасно страдает. Рана не глубокая, но она нагноилась, - да и сами эти отвратительные всадники, похоже, гниют заживо.
- Всадники на черных конях - то самое бедствие, что ты почувствовала в Миррдейле? - спросил принц.
- Да. Там, где они проходят, земля остается оскверненной. Я это отчетливо вижу. Видимо, для остальных это совсем не так очевидно, спокойно сказала Робин. Казалось, она скрывала какое-то более глубокое знание.
- Возможно ли, что Всадники и есть то самое зло, о котором нас предупреждало пророчество?
- Не думаю. Скорее, они просто орудие какого-то большего зла, - Робин посмотрела ему прямо в глаза. - Когда сестры хоронили Карину, они рассказала мне, как она погибла. Почему тебя не было, когда все с ней прощались?
Принц отвел глаза.
- У меня было так много дел... Я искал Кантуса... - он замолчал, сообразив, какую ужасную ошибку совершил.
- Она умерла, спасая твою жизнь!
- Я знаю! - резко ответил принц.
- Ты что, совсем бесчувственный? Ты видел, как много ффолков погибло в этом сражении?
- Конечно, я все чувствую! Но мы вступили в бой - и победили! Мертвые - это цена этой поб...
- Цена? Теперь ты говоришь о них, словно это золотые монеты! - Щеки Робин покраснели от гнева, а ее зеленые глаза были безжалостны. - Можно уметь выигрывать битвы, но быть настоящим принцем - это нечто большее! Робин неожиданно замолчала. Она склонилась над Эйлин и мягкой тканью вытерла лоб юной воительницы, прежде чем снова заговорила с принцем.
- Тристан, я думаю, ты сможешь повести этих людей за собой через сражения, но ты должен достойно руководить ими и в мирные времена. Ты должен заботиться о них!
Принц вдруг почувствовал себя ответственным за все плохое, что произошло в день битвы. Он подумал о героической смерти Кантуса и о фермере и его жене, которые погибли, пытаясь остановить врага. И о сотнях других глаз, которые уже никогда не увидят света солнца.
- Робин, я думаю о них. Мне трудно показать это, но я очень хочу быть настоящим принцем и человеком, которым ты могла бы гордиться. - Он не смог больше ничего добавить к сказанному, и тихо ехал несколько минут рядом с повозкой.
Неожиданно их внимание привлекла суматоха впереди. Принц увидел всадника, который галопом скакал им навстречу. Тристан вдруг ощутил нетерпение - он сообразил, что всадник может принести новости из Корвелла.
- Возьми меня с собой, - попросила Робин. Она ловко запрыгнула на широкую спину Авалона, когда принц, придержав повод, остановил жеребца у повозки. И они вместе поскакали вперед.
Тристан увидел побледневшего от усталости всадника, который отчаянно нахлестывал своего скакуна, уже покрытого клочьями пены. С удивлением принц узнал Овена - стражника Корвелльского замка.
- Мой принц! - закричал гонец, сдерживая своего коня при приближении Авалона.
- Что случилось? - спросил принц, страшась услышать дурные вести.
- Северяне! Они высадились в Корвелле. Сейчас они уже, наверное, атакуют город! - Язык Овена заплетался от усталости.
- Когда они высадились? - спросил Тристан, пытаясь перебороть охватившую его панику.
- Вчера! Они высадились возле города - по меньшей мере сто кораблей! Меня послали, чтобы найти вас, как только захватчики приблизились к гавани, но я еще не успел далеко отъехать и видел, как они начали высадку.
Зацокали копыта - это подъехали Полдо и Дарус. Лицо карлика побледнело, когда он услышал новости.