Следом, но уже значительно сильнее, досталось и Шантаэру, который не сделал и попытки увернуться, хотя, думаю, запросто мог бы.
— Вы, два идиота! — ещё громче рыкнул Маору, и я, потирая макушку, вся испуганно сжалась. — Чтобы больше не смели устраивать мне самодеятельность. Иначе отправлю на планету к рыбам! Будете там дружно булькать с ними! Судя по всему, ваш интеллект, причем на пару, сопоставим с их, и вы быстро найдете общий язык!
Мужчина, обведя нас настолько тяжелым взглядом, что мы с товарищем по несчастью прижались друг к другу, невольно ища друг у друга поддержки и защиты.
— Вам всё понятно?!
— Да! — хором отрапортовали мы с Шантаэром.
— Прекрасно, — произнес Маору абсолютно спокойным голосом, будто и не орал до этого и не сверкал своими глазищами. — Раз с этим разобрались, пора бы поесть и в путь.
Главные действующие лица, которых я так хотел сегодня увидеть, и которые меня так… гостеприимно сюда позвали, перебрались в другое место. Нам нужно сегодня это уладить. И ответить на такое теплое предложение своей горячей благодарностью.
Договорив, он спрятал свою жуткую косу, широко потянулся и… сладко зевнул.
Мао. И этим всё сказано.
Глава 33
— Скучно-о-о… — страдальчески простонала я. — Чтобы такого полезного сотворить?
— Лучше посиди спокойно и желательно тихо — пробурчал Шантаэр, приоткрыв один глаз. — Тебе мало того, что мы уже… наказаны? Нет, ну это же надо! Я, высшее порождение Тьмы и Мрака, и наказан…
И такое искреннее недоумение отразилось на его морде, когда он обреченно покачал головой, что мне даже жаль его стало безумно. Я-то уже привычная за эти дни быть наказанной и получать нагоняи.
Кстати, мы после того нагоняя забрали шатер и, проскакав пару часов, опять остановились, дабы Мао снова поел, вздремнул и набрался сил перед очередным сражением.
Он-то поел, а я отказалась, после чего он вышел из шатра и строго-настрого в очередной раз нас отчитал. Выдал мне и Шантаэру указания, чтобы мы никуда не смели ходить и ничего не творили. А ещё он добавил, что мы оба наказаны.
Сказав это грозным голосом, сведя брови чуть ли не к переносице, он завалился на кровать и сразу уснул. Ну а мы с «конем» остались «куковать».
Отойдя на пару десятков метров от шатра, я примостилась на пенек и, подперев подбородок, хмуро глядела на протекающий мимо ручеек, а Шантаэр, остановившись рядом, меня караулил. И вся эта картина мне почему-то напоминала сценку из сказки про Аленушку и её братца, который, попив из лужицы, превратился в козленка. Пусть «конь» и не походил на козленка, но и лошадью, в обычном понимании слова, он тоже не был.
Звучит всё это скучно — ни тебе телефона или интернета, даже обычной бумажной книги у меня ведь не было, считать за книгу жуткий черный талмуд, что валялся на столе и который даже в руки-то было страшно взять, я не буду. Тем более написано там было всё какими-то непонятными для меня каракулями. Но, признаюсь честно, вдвоем быть наказанными оказалось намного веселее и совсем не так обидно. Да и поговорить было с кем, хотя Шантаэр, после того как я, наверное, тысячу раз умудрилась сказать ему спасибо и поблагодарить за свое спасение, упорно старался изображать из себя недвижимость и сохранял молчание.
Но, видимо, я всё-таки на второй час своими стенаниями смогла достать его в очередной раз. Ну как стенаниями, я просто сидела и периодически, перемежая со словами благодарности, жаловалась, что мне скучно. Я всегда была человеком действия, не могла усидеть на месте, мне хотелось постоянно что-то делать, куда-то идти, с кем-то общаться.
Про таких ещё говорят экстраверты, и… «у них шило в одном месте». Пусть и так. Но разве это плохо? Разве это делает меня глупой, дурой или идиоткой? Мой муж так вообще говорил, что я смогла сохранить в себе ту притягательную доброту и легкую наивность, которые многие люди при взрослении теряют. Погрязая в проблемах, обрастая ими, они якобы становятся мудрыми и умными, но сами лишь становятся озлобленными и перестают видеть красоту окружающего их мира. Пусть и доброта, добродушие многими у нас на Земле воспринимаются по какой-то причине, как признак слабости и недалекого ума, но я так никогда не считала и считать никогда не буду… И когда Мао мне помогал, я не считала его слабым… просто я тогда была тупой кошкой, которая не видела дальше своего носа.
Инстинкты и чувства взяли в тот момент главенство над разумом. И получилось, что получилось.
— Слушай, Шантаэр, ты мне так и не рассказал, чем же ты питаешь, — мне опять стало стыдно, и я решила отвлечься с помощью беседы.
— Энергией, — нехотя буркнул он.
— То есть ты магическое животное?
— Сама ты животное! — оскорбленно профырчал Шантаэр. — Ты вон человечка. А я — керр’эр’ир. Я — порождение Тьмы и Мрака! — и столько пафоса было в его голосе, что теперь уже я фыркнула, правда не презрительно.
— Не злись, пожалуйста, — произнесла я примирительно. — Я совсем не хотела тебя обидеть. Я ведь тонкостей обращения к тебе не знаю, и не знала к какой расе ты относишься.
А поясни, пожалуйста, каким типом или видом энергии ты питаешься? И сразу ещё один вопрос к тебе будет. Маору говорил, что он как-то настроил своё тело на поглощении магии отовсюду, то есть он и из тебя её поглощал?
— Нет, — керр’эр’ир отрицательно мотнул головой. — Из меня он не поглощал, на меня он ещё давным-давно повесил специальную сбрую, которая охраняет меня от подобного. А питаюсь я магией Тьмы, как ты могла бы догадаться. Но делаю я это не часто, и обычно мой запас мне пополняет сам Маору, сливая излишки. Сейчас же я использую свой резерв. И, поскольку он не восстанавливаемый в этом мире, мне нужно как можно больше проводить времени в состоянии… сна, если выражаться твоим языком, и применяя твои понятия.
— Намек поняла, — я поднялась с теплого камня, поросшего толстым слоем мха, но, уже собравшись прощаться, задала последний вопрос Шантаэру: — А тебя не волнует то, что ты… выполняешь роль коня? Ты же разумный и очень умный. Ведь ты и ночуешь под открытым небом, а Мао с тобой не особо-то и разговаривает. Извини, если вопросы покажутся тебе…
— За комплимент — спасибо, — он не дал мне договорить и, как мне показалось, усмехнулся. — Нет, Лиэна, не напрягает. Маору никогда не принуждал меня присоединиться к нему. Как ты могла убедиться, он и сам способен перемещаться в пространстве, как он сам того пожелает: летать, телепортироваться. Я же сам избрал свою судьбу. Более трех столетий назад я пришел к нему с просьбой стать ему верным соратником и помощником. И он согласился. А насчет того, что я ночую под открытым небом — я и не ночую, мой разум в момент моего «сна» отключается, а тело превращается в подобие камня. Мне чужды желания тепла, кровати и прочих благ, что нужны демонионам, людям и прочим подобным вам созданиям, так что я более чем доволен своим существованием. И, кстати, Маору со мной разговаривает и очень часто по его меркам и по моим тоже.
Шантаэр замолчал и прикрыл глаза, крайне явно и фактически прямым текстом говоря мне, что он не настроен больше разговаривать и желает сейчас отдохнуть.
— Спасибо за ответы… и за то, что спас, — проходя мимо него, я легонько погладила его по носу, где были гладкие пластины без шипов, и пошла в сторону шатра. Без Шантаэра станет совсем скучно. А может, там хоть дело какое себе найду: поем для начала, а там дальше и видно будет.
Но, наскоро перекусив едой, что оставил мне Мао, я начала просто бесцельно слоняться по шатру. Лезть в чужие вещи: ящики стола, комод, чтобы найти что-то, чем бы я могла развлечься, не хотелось. Можно было бы изобразить полезность и кипучую деятельность — убраться. Но, увы, внутри, как назло, было чисто. Пыли не было видно, как и песка, который мы приносили: кто на голых ногах, кто на сапогах — он, видимо, просто испарялся.
Разбросанных вещей тоже не было — Маору было проще скинуть всё к себе в карман или уничтожить. Так и что мне оставалось? Правильно, опять скучать. Но перед этим я решила немного навести красоту подручными средствами. То есть попросту умыться, обмыться и вымыть свои грязные ноги. Потом я переплела свою косу, в этот раз вплетя в неё черную ленту, и соорудила из неё подобие прически.