А по моей спине пробежал пренеприятнейший озноб — я вспомнила, как я убежала от Мао к похожему озеру в лесу и вдоволь наплавалась. А если бы там кто-то водился и решил мной пушистой перекусить?! М-да, вот что значит дитя каменных джунглей, ещё и туповатое. Если бы не мужчина, я бы, наверное, уже давно переваривалась у кого-то в животе.
Кстати, пока я об этом думала, Маору поднялся с корточек и начал расстегивать брюки.
Поэтому я, быстро оглядевшись, приметила высокий валун и, стараясь не оглядываться, потопала туда. Раз совместного купания не избежать, то надо хотя бы найти укромный уголок, где я смогу раздеться, а потом спокойно одеться.
— Ты куда?! — опять недовольно рявкнул Мао, как только я отошла от него метров на пять.
— Туда, — я махнула рукой в сторону камня. — Там разденусь.
— Далеко не отходи, — бросил он, не став спорить.
Дойдя до валуна, я обошла его по кругу, убедилась, что ничего из-за не будет видно, и, положив на траву сверток, расстегнула первую пуговицу.
— Мао! — вспомнив кое о чем, крикнула я. — Мы полотенце не взяли…
— Полотенце… Обойдемся. Высушу, — он голос не повышал и не кричал в ответ, но я всё равно его услышала.
— Себя-то ты высушишь, — пробурчала я себе под нос. — А я-то так не умею.
— И тебя высушу, — и это я совсем не ожидала услышать! Да что же у него за слух-то!
Всё-таки мне лучше не произносить вслух ничего того, что я не хотела, чтобы он услышал.
Пока я раздевалась, послышался плеск воды, значит Маору уже купается. И, поспешив скинуть брюки, я, выглянув из-за камня, убедилась, что мужчина действительно плавает и сейчас направляется в обратную от меня сторону. Стащив рубашку через голову, я, не тратя время на медленное вхождение, затаив дыхание, ринулась к воде.
А она оказалась на удивление прохладной. Градусов десять, не больше. И, чтобы не побежать обратно к спасительной одежде, мне пришлось стиснуть зубы и продолжить идти вперед, заходя всё глубже. А когда вода дошла мне до груди, я, переборов себя, нырнула с головой.
— Х-х-хор-р-рошо! — вынырнув, выдохнула я, стуча зубами. — Только и мыло м-м-мы, кстати, не взяли.
— У меня есть, — донеслось сбоку.
Мао развернулся и поплыл в мою сторону. А я, зайдя еще чуть глубже, стала за ним наблюдать. Крылья распластаны на воде, движения четкие, дыхание ровное. Блин! Ну почему кто-то все умеет делать, а кто-то, как я, спотыкается даже на ровном месте и плавает будто кирпич. В этот момент во мне просыпается обида из-за подобной вселенской несправедливости.
А как он был хорош под светом луны… Как загадочен. Что хотелось шарахнуть себя чем-нибудь тяжелым по голове, чтобы мысли не превращались в желе, и сохранить хоть какую-то трезвость мышления.
Когда он доплыл, я зашла в воду по шею, чтобы точно ничего видно не было, и стояла, трясясь от холода. Долго купаться я тут точно не смогу, иначе помру от переохлаждения. И сушиться к мужчине я тоже не пойду. Сначала подсохну, пока он плескаться будет, оденусь, и только после этого можно будет попросить волосы подсушить. А обтереться я могу и тыльной стороной рубашки.
— Держи, — прямо на ходу он вытянул из «кармана» мыло и, остановившись рядом, протянул новенький, вкусно пахнущий брусок мне.
— С-с-спасибо, — я ещё покивала головой, но больше опять-таки от холода, нежели чтобы выразить так свою благодарность.
— Верни только, он один остался, — и, взмахнув головой, он поплыл себе дальше. И не холодно ему, вон как бодро попер! Хотя… Кроме того, что он шевелится постоянно, а я стою как столб, так от него ещё и пар исходит! Вот хитрец! Тоже так хочу! Ну ничего, вот освою магию и буду также уметь.
Подойдя поближе к берегу, чтобы вода только до талии доходила, я развернулась спиной к Мао и быстренько начала намываться. Начала с волос — они всегда самые трудоемкие, после чего шустренько намылилась и, позвав Мао, снова вернулась на глубину.
— С-с-сп-а-ас-иб-бо! — с трудом смогла я выговорить. Провела в воде я минут десять, а замерзла так, что зуб на зуб уже не попадал.
Маору, взяв у меня мыло, внимательно посмотрел на меня, при этом склонив голову на бок.
— Замерзла?
— Н-н-немног-г-го, — просипела я и, развернувшись, медленно побрела к своим вещам.
А ноги тем временем начало сводить от судорог. И правую свело так, что я сцепила зубы, чтобы не застонать от боли. Дошутилась. Нужно было не намываться, а просто быстренько сполоснуться. Красоты мне захотелось! Если простыну, то Мао меня точно признает бесполезной и оставит ещё тут. Кому нужна, мало того, что абсолютно бесполезная, так ещё и сопливая, служанка? А вдруг в этом мире простуда какая-нибудь странная, магическая, и вместо соплей и высокой температуры я схлопочу какое-нибудь воспаление и вовсе помру?
Ох, Лена-Лена, ничему-то жизнь тебя не учит. Не сравнивай себя с мужчиной рогатым из другого мира: он вон какой здоровый, во всех смыслах, и иммунитет у него всяко получше твоего.
Не оглядываясь, чтобы проверить смотрит мужчина или нет, мне уже было всё равно, настолько я замерзла, я начала выходить из воды, но у берега, наступив нечаянно не так на ногу, которую никак не отпускал спазм, рухнула от боли.
Я не издала ни единого звука. Мне более не хотелось казаться беспомощной и постоянно приносящей беды Маору. Я ведь и сама могу справиться. Я всегда и справлялась, однако рядом с ним… хотелось побыть ранимой женщиной. Но нельзя. Никак нельзя.
Повезло, что приземлилась я удачно на пятую точку и даже не поранилась. Ну если не считать моё задетое самолюбие. И я сразу начала подниматься, при этом тихо и недовольно кряхтя.
— Несчастье ты моё, — произнес Мао рядом, и я и взгляд не успела поднять, и рот открыть, а он меня опять взял на руки и, покачивая головой, вынес на берег.
Ненадолго остановившись, он нашел взглядом мои вещи и, дойдя до них, аккуратно опустил меня на траву, при этом приговаривая недовольным тоном:
— Помрешь, а мне что делать? Нежить? Лича? Я ведь и оживить, может, и не смогу, ты же и не человек, и не муриэла. Как лечить тебя — непонятно. А из стазиса долго выводить…
— Если что, оставь как есть, — я прикрыла ладошками всё, что смогла, и старательно отводила взгляд, чтобы не смотреть куда не следует. — Не хочу быть безмозглым зомби.
— В следующий раз так и сделаю, — Маору прислонил одну свою ладонь к моему лбу, а второй рукой достаточно грубо оттолкнул мою руку, которой я прикрывала грудь, и положил ладонь на солнечное сплетение. При этом, когда я недовольно зашипела, зло произнес: — Тихо! Почему не сказала, что замерзла? Почему не сказала, что холодно?!
— Да н-н-нормально всё, — произнесла я, отбивая зубами чечетку, и покрываясь краской от стыда. Я знала, что он на меня сейчас смотрит, и меня это жуть как смущало. А ещё ужасно хотелось посмотреть на него обнаженного, но… пока я крепилась изо всех сил.
Кстати, холод быстро отступал, от ладоней мужчины исходило такое приятное, согревающее тепло, будто меня укутали в пуховое одеяло, а внутрь залили литр горячего сладкого чая.
— Не зли меня! — рявкнул он. И я невольно, не понимая, почему он опять на меня злится, и чем я его сержу, посмотрела на него. В его глаза. Которые сейчас сверкали в темноте, подобно драгоценным камням.
— Холодно — говори! Больно — говори. Мне проще сразу что-то устранить, нежели потом возвращать в мир живых!
Он распалялся всё сильнее, и столько чувств отразилось на его постоянно безэмоциональном лице, что я растерялась ещё сильнее. Да что я такого сделала-то?! Ну, подумаешь, замерзла немного, и ногу свело. Я ведь не жаловалась и даже и не думала! Всё это обыденность. Бывало, когда на остановке с час зимой я стояла, ещё когда в институте училась, ждала автобус и сильнее замерзала, и ничего. А он говорит так, будто я уже готова была помереть. Что с ним не так? Или он всегда будет мной недоволен за любую, даже крошечную оплошность… Думать о том, что я ему нравлюсь, и он обо мне заботится, не хотелось. Потому что не хотелось давать себе ложные и бессмысленные надежды.
— Прошу, не сердись, — произнесла я и примирительно улыбнулась. — Я постараюсь впредь быть более осмо…