— Зато я собрала столько всего редкого, — заявила Арина Родионовна, становясь рядом. — Да и прогулка нам не помешала. Привыкли в городе сидеть…
— Кто-то может и сидит… — Дмитрий отмахнулся от случайного комара, который по нелепости решил напасть на огневика. — А мне полевой работы хватает.
Он щелкнул пальцами, намереваясь призвать тотем. Но Виноградова внезапно схватила парня за руку.
— Ох, — выдохнул он и затряс онемевшей ладонью.
— Не пользуйтесь здесь силой, — зловеще произнесла женщина.
Я быстро повторил ее слова.
— Думаете, что правила еще действуют? — спросил князь. — Вроде мы уже закончили… — он осекся, повинуясь клятве, не говорить об императорской охоте при посторонних.
Фома ничего не заметил и тревожно всматривался куда-то между стволами деревьев.
— Тут сила может привлечь другую силу, — вдруг заявил он и тряхнул головой.
Между прядями волос на макушке мелькнул кончик кошачьего уха.
— Но мне придется призвать тотем, — пояснил я и взглянул на Любовь Федоровну.
— Твоя сила тут не опасна, — произнесла она после напряженного молчания. — Только не причиняй никому вреда.
Я поставил тотемы, зажег «Фонарь Харона», и на свет потянулись призраки. Они вышли на берег, и я напитал их силой, вытащив в материальный мир. Девушек было много, и они смотрели на нас с хищным интересом. Оставалось лишь надеяться, что духи не станут нападать.
— Начинайте, — произнёс я, обращаясь к Шуйскому.
Дмитрий Васильевич кивнул, расстегнул папку, вытащил из нее планшет, стопку протоколов и ручку, и задумчиво посмотрел на бумагу. Затем обернулся к стоявшему неподалеку Зимину и смущенно поинтересовался:
— Станислав Александрович, а как правильно оформлять такие протоколы? Вряд ли бумагу с названием «опрос убитой» можно будет приобщить к делу.
— Значит, пишите «свидетеля», — предложил Зимин. И жандарм кивнул. Закрепил лист и обратился к ближайшей девушке:
— Фамилия, имя, — начал он. — Имеешь ли отчество?
Само собой, призрачная девица не собиралась общаться с человеком, который не владел темной силой. Она презрительно взглянула на жандарма и обернулась ко мне:
— Мы договаривались, что если мы тебе поможем, ты отомстишь за нас, некромант, — прошелестела она.
— Я и пытаюсь, — ответил я. — Это жандарм из разбойного отдела и представитель службы кустодиев. Если вы дадите показания, Двушкина приговорят к бессрочной каторге…
Лицо призрака скривилось от злобы:
— Нам не нужна каторга, — прошелестела она, подлетев почти вплотную ко мне. — Просто приведи его к нам, на болота. И мы сами устроим правосудие.
— Дама дело говорит, — кивнул кустодий. — Притащим Двушкина сюда, и…
Я покачал головой:
— Так не пойдет. Сперва суд должен решить, что вина конюшенного доказана. А самосуд — дело наказуемое.
— Тогда я могу вызвать Двушкина на дуэль, — предложил Зимин. — И сразиться с ним на болотах. А затем оставить раненого здесь, чтобы жертвы уже довершили дело.
Призраки обратили лица к криомастеру, выражая одобрение.
— Ваш спутник не по годам мудр, мастер некромант, — произнесла призрак, и остальные поддержали ее.
— Да вы сами подумайте, — возразил я. — На каторге Двушкин будет медленно угасать. Терять надежду на освобождение, впадет в апатию, которая его и добьет. А вы хотите разорвать человека на части. Но это не утолит вашу жажду мести. Напротив, озлобит вас еще больше.
Призрак задумалась и дернула себя за кончик длинной косы.
Виноградова приблизилась и взяла ее тонкими пальцами за подбородок, поднимая лицо.
— Ты правда думаешь, что быстрая смерть душегуба будет ему достойной карой? За ним придет душелов и утащит за собой в другой мир. Где подонок переродится…
Духи возмущенно зашелестели.
— Пусть остается жив. Но умирает каждый день по крупице, тоскуя по прошлому и ненавидя самого себя за то, что попался. Вы знаете, что каторга делает с людьми? — женщина обратилась ко всем призракам. — Она их ломает и превращает в тени самих себя. Он будет желать смерти и если найдет ее в самодельной петле, то велик шанс, что там и останется призраком, рядом со своей виселицей. И будет пребывать возле нее вечность.
— Вечность, — завороженно повторили за моей соседкой девушки.
Всех присутствующих живых пробрал озноб.
— В твоих словах есть рациональное зерно, — произнесла наконец мертвая, которая обращалась до того ко мне. — Ты знаешь толк в мести.