— Куда ехать, вашество? — обернувшись ко мне, уточнил Фома.
— Следуй за машиной князя Шуйского, — ответил я.
Слуга кивнул, и автомобили покатили по дороге.
Глава 6
Хороший жандарм и плохой жандарм
Деревня Двушкина и правда располагалась неподалеку. Дорога не заняла много времени.
Сам поселок оказался окружен высоким глухим забором из толстых бревен. За оградой виднелись крыши домов, из труб валил дым. С территории слышались людские голоса и лай собак, которые почуяли прибывших. Но ворота в поселок, перед которыми остановились обе машины, были закрыты. И никто не торопился их распахивать перед гостями.
— Не очень приятное место, — прошелестела Маркова, рассматривая серые от времени, потрескавшиеся бревна ограды.
Едва только машина отъехала от нашего дома, Ульяна спряталась в свое кольцо и до самой деревне не давала о себе знать. И только когда машины остановились у ворот, она появилась в салоне, прильнула к окну, рассматривая забор.
— В чем же? — обернувшись к девушке, уточнил я.
— В их вере, — ответила призрак. — Эти люди верят в истину Искупителя, но… по-своему. Поэтому они оградились от всего мира высоким забором, на котором начертали всякие охранные знаки.
Она указала на вырезанные на бревнах рисунки, которые я сначала не приметил. Трещины и царапины исказили изображения так, что было непонятно, как те выглядели в момент нанесения.
— И для чего они? — уточнил я.
— От кого, — поправила меня призрачная девушка. — Местные считают, что на болотах живет древний народ, который скрывается под ряской и умеет дышать под водой, как лягушки. И иногда, они выбираются на сушу и подходят к деревне, чтобы похищать жителей и обращать их в свою, болотную веру.
Нечаева задумчиво посмотрела на опушку леса, за которым начиналось болото.
— Арина Родионовна, — обратился к ней я.
Девушка вздрогнула и обернулась ко мне:
— А? Простите, Павел Филиппович, я задумалась.
— О чем?
— О том, что эти болота и правда странные, мастер Чехов, — ответила секретарь.
Послышался протяжный сигнал клаксона. Шуйский и Зимин решили напомнить о себе.
Ворота открылись через несколько минут. Послышался лязг металла, с глухим звуком ударили о толстые доски цепи. Пятеро дюжих бородатых мужиков, со скрипом распахнули створки. Местные были одеты в одинаковые серые рубахи, расшитые какими-то знаками, широкие штаны, заправленные в сапоги. Бородачи остановились на входе, угрюмо разглядывая нас.
— Серьезные люди, — произнёс Фома и обернулся по мне. — Я с вами пойду, вашество.
Но я покачал головой:
— Не нужно. Вряд ли в компании Зимина, мне грозит опасность. А ты можешь ненароком спровоцировать этих людей.
— Не собираюсь я их… цировать, вашество, — смутился парень. — Я просто оглоблю потяжелее возьму и постою рядом с вами, чтобы никто косо не смотрел.
— Об этом я и говорю, Фома. Это и есть провокация.
— Я же о вас переживаю, — насупился парень.
— Лучше за Победой пригляди, — посоветовала Любовь Федоровна. — Ты посмотри на эти рожи. Не ровен час, они машину посчитают за идола проклятого и попытаются сжечь.
— Этого только не хватало, — озабоченно нахмурился Питерский. — А ведь и впрямь, лица-то у местных не особо умные.
Через лобовое стекло увидел, как Шуйский и Зимин вышли из машины. Открыл дверь и покинул салон авто. За мной последовала и Нечаева.
— Не спорьте, Павел Филиппович, — девушка упрямо подняла подбородок. — Я вас не пущу одного в это гнездо.
— Мы приехали, чтобы поговорить с мастером Двушкиным, — начал Зимин, выходя вперед.
— А документ есть? — хитро уточнил один из селян, сделав ударение на букву «у».
Зимин недовольно поморщился. Шуйский же расстегнул папку, вынул лист и показал местным:
— Вот. Разрешения от главы кустодиев, Александра Васильевича Морозова.
Бородачи переглянулись. Дмитрий Васильевич же подошел к воротам и передал разрешительный лист. Один из местных, голова которого была украшена куцей собачьей шапкой, скорее всего, староста, взял его. Сначала долго всматривался в строки, шамкая губами, помял в руках бумагу, прислушиваясь к звуку, который она издает при сжатии, взглянул на лист через просвет солнца. Плюнул на пальцы и хотел было потереть уголок, но князь громко откашлялся и многозначительно поднял бровь. Мужик нехотя вернул документ жандарму:
— Ну проходите, раз есть, — произнёс он. — Только машины придется оставить здесь, милсдари.
— Это еще с чего? — удивился кустодий.