Она обернулась и выставила ладонь, останавливая меня.
— Мне нужно зализать раны. Наедине.
Её взгляд снова вернулся к кровавой луже. И в нём мелькнул хищный блеск? Красные зубы и когти. Возможно, не я одна борюсь с жаром битвы?
— Дай мне тайм-аут, — добавила Ларк и ушла. А за ней последовали волки с оторванными конечностями в зубах.
Джек обнял меня за плечи и прижал к себе так близко, насколько позволили доспехи.
— Пусть идёт. Наверное, она только сейчас по-настоящему осознала смерть Финна.
Даже представить не могу, как она себя чувствует. Хотя нет… могу.
Джек снял шлем и опустил его на стол.
— Ты в порядке? Не могу поверить, что этот ублюдок тебя подстрелил.
— Да уж, — я осмотрела рану: регенерация протекает медленно, — ничего страшного, исцелюсь.
— Будь здесь Доминия, он бы такого не допустил.
— Это была ближняя схватка. Ты-то как?
Без брони Джек мог бы умереть.
— Нормально.
Он отстранился и начал снимать латы, складывая их рядом со шлемом. Нагрудник. Левый наруч.
— Только хочу поскорее избавиться от этого.
Джек наклонился и расстегнул последний наголенник.
— Доспехи спасли твою жизнь. Габриэль мог сломать тебе спину. А Шрам так уж точно отгрыз бы руку.
— Примерив их на себя, я кое-что понял, — сказал Джек, — они не только защищают Жнеца от мира; они отгораживают его от мира, будто клетка. Я побывал в шкуре Доминия. И знаешь что? Я никогда ещё не чувствовал себя таким одиноким, изолированным от всего.
Я вспомнила, сколько раз просила Арика надевать доспехи.
— Наверное, он их ненавидит.
Но он всё равно носил их, чтобы мне было спокойнее.
— Ouais.
Джек только теперь оторвал взгляд от меня и переключил внимание на обстановку кабинета. Он с явным любопытством начал рассматривать полки с книгами, свитками, коронами и скипетрами.
— Значит, вот оно — логово Жнеца. С ума сойти, да? Одно дело слышать о нём, и совсем другое — увидеть. Всю дорогу сюда я шел с раскрытым ртом. Чуть не забыл вести себя как подонок.
Теперь замок потерянного времени по праву принадлежит ему. Но как бы я ни пыталась представить здесь жизнь с Джеком, ничего не выходит.
Джек, видимо, заметил перемену в моем настроении.
— Ты ведь не собиралась выгонять Жнеца, я прав?
— Я ещё ничего не решила, но выставлять его из дома — это как-то неправильно.
— Согласен, — Джек снова окинул комнату взглядом и печально вздохнул, — славное местечко, чтобы забежать в гости…
Несмотря ни на что, ему удалось вызвать у меня улыбку.
— Когда Арик предложил это, я сделала вид, что согласилась и решила…
— Пусть всё идёт своим путём, — продолжили мы в один голос.
— Ага, — я слабо улыбнулась.
Он взял меня за руку.
— Но теперь мы в конце пути. И с замком или без… я хочу знать, что ты чувствуешь, — он подошёл ближе, — а это, просто чтобы прояснить, что чувствую я…
Он наклонился и прижался губами к моим губам. И этот нежный поцелуй сказал больше любых слов.
Я люблю тебя. Я хочу тебя. Ты нужна мне.
Отстранившись, он заглянул мне в глаза.
— Джек…
— Прошу прощения, — сказал с порога запыхавшийся Арик. Растрёпанные волосы, изношенная одежда Джека — сейчас он меньше всего похож на благородного аристократа, которым я привыкла его видеть.
— Я слышал выстрел, — сдвинув брови, он окинул меня обеспокоенным взглядом, — и твой крик.
— Слегка задело руку, — сказала я.
Угрюмый кивок.
— Это хорошо. Это большое облегчение для меня, — он тяжело сглотнул и опустил взгляд на наши сплетённые пальцы, — я соберу некоторые вещи и выдвинусь в путь.
Я даже не заметила, что мы взялись за руки.
— А броня и мечи? — спросил Джек.
Арик обвёл взглядом то, что осталось от Пола.
— Тебе они больше понадобятся. Чтобы защищать её.
Посмотрев на меня последний раз, он ушёл.
Джек присвистнул.
— Да он и вправду готов отдать тебе всё. Всё. Черт бы побрал этого Жнеца с его выдержкой.
— Доспехи должны принадлежать ему, — сказала я.
— Уж мне-то они точно ни к чему.
В кабинет забежал Габриэль с ошалелыми глазами.
— Императрица, прости меня! Твой ребёнок? Лавина! Ты столько крови потеряла.
Нужно догнать Арика. Его рёв будет стоять у меня в ушах до конца дней. Наверное, он представил самое худшее.
— С ребёнком всё хорошо, — рассеянно сказала я, — ты спас меня, Габриэль. Спас нас.
Габриэль обхватил голову когтистыми пальцами и сполз по стене, роняя вокруг чёрные перья.