— О, да, — Арик потянулся к моему всё ещё плоскому животу.
В этот раз я взяла его руку и, прижав к себе, почувствовала через ночную рубашку тепло ладони.
В его звёздных глазах замерцали блики света.
— Ты спрашивала, чего я хочу больше всего? Так вот, я мечтаю только о тебе. Мечтаю провести с тобой жизнь. Я хочу этого ребёнка, потому что он от тебя, — его рука задрожала, — я никогда не забуду, что стал для тебя вторым вариантом, — прежде чем я успела возразить, он добавил: — Но мы можем связать себя узами, которыми ни с кем до этого не были связаны. Вот чего я хочу больше всего на свете. Ты примешь их?
В прошлом, в Форте Арканов я выбрала Джека. Но после этого дала обет Арику. И сейчас, глядя на его благородное лицо, понимаю, что не нарушу слово… даже если Джек окажется жив.
— Ты правда думаешь, что с ребёнком всё будет хорошо? А Бэгмены и всё остальное?
— Уверяю, наше дитя будет замечательным. Я ведь никогда тебя не обманывал.
Как Габриэль когда-то совершил принудительный прыжок в неизвестность, так и я сейчас лечу вниз. Но, может, мне стоит падать с улыбкой на лице? Ведь если я смогла встать на ноги и пойти дальше с десятью мечами, вонзёнными в спину (как в видении, посланном Мэтью), то смогу справиться и с беременностью.
— Ты принимаешь эту связь? — спросил Арик, затаив дыхание.
В эту судьбоносную ночь крохотный росток надежды расцвёл белой розой.
— Подожди секундочку.
Я отодвинулась и сползла с кровати под его раздосадованный вздох. Подошла к шкафу и вытащила кольцо, которое сама для него изготовила. При виде коралловой ленты сердце защемило от острой тоски, но я уже приняла решение. Я повернулась к Арику, взяла его за руку и положила на ладонь гагатово-чёрное кольцо.
— Я попытаюсь.
Он посмотрел на меня взглядом, полным обожания.
— Ты сама сделала его для меня?
Я кивнула.
— Из lignum vitae.
— Древа жизни, — прошептал Арик. Когда он надел кольцо на палец, его глаза снова вспыхнули звёздным светом. Затем он пробормотал что-то на латышском, и меня проняло от тихой силы этих слов, хоть я и не поняла их значения.
— Что ты сейчас сказал? — я прокрутила эти слова в голове, жалея, что не знаю его родного языка.
— Клянусь всеми богами, что я люблю тебя. Я доверил тебе свою жизнь; и доверил своё сердце, которое гораздо более уязвимо. Я просил тебя о нём позаботиться, — он трепетно поцеловал меня и наклонился, чтобы прижаться губами к моему животу, — и ты позаботилась.
Глава 7
Смерть
Я выскользнул из объятий своей спящей жены с колотящимся от волнения сердцем.
Наконец-то она приняла эту нерушимую связь между нами. Я покрутил кольцо на безымянном пальце. Она с такой тщательностью трудилась над ним. Не без гордости готов признать её мастерство.
Скоро у нас будет ребёнок.
Я не позволял себе принять эту мысль полностью… пока не почувствовал, что она её приняла.
Всё, что нужно было сделать — просто слепо ей довериться.
Одна мысль, что она чувствует себя запертой в ловушке, была для меня невыносимой. Слишком хорошо я знаю, на что похоже это чувство. Я был заперт в своём смертоносном теле два тысячелетия. Заключён в броню, отгораживающую от всего мира.
Но с ней я свободен.
Я посмотрел в окно на занесённые снегом просторы. На этой горе, где так долго царило одиночество, горе, пропитанной смертью, наконец зарождается жизнь.
Предвидел ли Дурак эту беременность?
Однажды он поделился со мной предсказанием, о котором я никогда не рассказывал Эви. Он пообещал мне кусочек рая и ада. И свой рай я уже познал. Сначала я хотел предупредить Эви о том, что может грянуть следом, но решил доставлять ей новых поводов для волнения.
Императрица столь же ранима, сколь и сильна.
Вспоминаю последние несколько недель жизни родителей. Мама тогда тоже носила ребёнка. А отец пылинки с неё сдувал. Оберегал от любых волнений. И я со своей женой буду вести себя так же.
В конце концов, наша судьба не предопределена. Поэтому я просто отказываюсь верить в то, что сказал мне Дурак.
Я вошёл в ванную и плеснул в лицо холодной водой. Вытерся полотенцем, посмотрел в зеркало.
Щетина. Сильно отросшие волосы. Счастливый блеск в глазах.
— Я стану отцом, — прошептал, ещё не до конца в это веря.
Однажды она сказала мне, что я обращаюсь с книгами, как с детьми. Тогда я ответил: «Самое близкое, что я когда-либо буду иметь, это они».