Мальчишка увлеченно ковырялся в каком-то хламе, пользуясь моментом: солнца Татуина стремительно катились к закату, жар постепенно спадал, и можно было выйти из прохлады дома, не рискуя умереть от теплового удара.
Вышедшая из дома женщина позвала ребенка, с неохотой вставшего и потащившегося ужинать. Кеноби грустно усмехнулся, и пошел к себе.
Мысли бывшего магистра одолевали крайне неприятные. Все эти годы он мучился виной, сожалениями и гневом. Все эти годы он поедом ел себя за то, что не уследил, не сумел разглядеть, не защитил…
– Я плохой учитель… – грустно выдохнул мужчина в пустоту, присаживаясь на камень возле пещеры, служащей ему убежищем. – Я плохой учитель… Мастер Джинн, если вы меня слышите, то знайте: я не оправдал вашего доверия.
– Почему ты так решил, падаван? – неожиданно донесся до него глубокий голос, наполненный сочувствием, и Кеноби вскочил, потрясенно уставившись на испускающий слабое голубоватое сияние силуэт высокого мужчины в джедайской робе.
– Мастер Джинн?! – придушенно просипел Оби-Ван, убирая руку с рукояти сейбера.
– Здравствуй, ученик, – улыбнулся призрак, и Кеноби осел, хватаясь руками за грудь, в которой заполошено стучало сердце. Глаза магистра повлажнели, он судорожно вздохнул, прикрыв лицо ладонями, но тут же встряхнулся.
– Мастер, я…
– Не надо, – с грустью покачал головой призрак джедая. – Не надо, Бен. Просто… не держи это в себе.
Кеноби упал на колени, закрывая лицо, а сквозь его пальцы медленно капали слезы.
Прошло много времени, пока тихая истерика потерявшего все в своей жизни человека прекратилась. Кеноби встал, нашел в себе силы умыться, потратив драгоценную воду, и теперь неподвижно сидел на своем любимом камне, наблюдая, как зажигаются звезды. Сидящий рядом призрак давно погибшего джедая внимательно слушал исповедь своего ученика, даруя молчаливую поддержку.
– Я сумел настоять на том, чтобы мальчишку взяли в Храм. Винду был против. Он даже за меч схватился, вы представляете, мастер? Йода утихомирил магистра, но остальные… Они просто промолчали…
– Энакину тяжело пришлось. Он ведь даже юнлингом не был, а его сразу в падаваны. Многие магистры были против. И не все молчали. Я старался как мог, но он такой непоседливый… Я старался, вы ведь этого хотели, мастер…
– А потом этот мальчишка увидел Амидалу, и потерял последние мозги! Падме то, Падме сё… Канцлер все больше набирал власть, началась война, а у него в голове глупости одни!..
– Война его изменила. Она многих изменила. Множество рыцарей погибло, падаваны тоже гибли, они же дети, а их на войну! Грязь и кровь… Энакин изменился. Стал жестоким. Наплевал на кодекс… Все мысли только о войне или Падме. Смерть матери только все усугубила… Меня тогда не было рядом, может быть, я бы помог… А может, и нет. Не знаю.
– Я не смог добить его. Не смог. Оставил гореть там, на… Мне нет прощения. Я – плохой учитель.
Ветер шуршал песчинками, а два джедая, живой и почти живой, смотрели на звездное небо. Молча.
– Ты говоришь, что плох, как учитель, Бен… – вздохнул призрак. – Все закономерно. Не ты виноват. Я. Я в своей гордыне, ослепленный амбициями, неправильно тебя воспитал.
– Что? – вздрогнул Кеноби. – Учитель! Вы…
– Я был не лучшим примером, – твердо посмотрел в лицо ученика Джинн. – Впрочем, тебя я воспитывал так, как воспитывал меня Дуку, а он был суровым мастером. Сильным, умелым, знающим… Амбициозным идеалистом, которому оказалось не по силам расшевелить это болото, именуемое храмом. Я ведь знаю, сколько раз он пытался изменить порядки, принятые Советом, но все было бессмысленно. Ему уступали в мелочах, чтобы не потерять большое. В конце концов, он не выдержал…
– Вы знаете?..
– Что магистр Дуку стал Дартом Тиранусом? Да. Я не оправдываю его, он позволил ослепить себя перспективами и не увидел ловушки под носом, но и осуждать не могу. Он пытался. Много раз, с переменным успехом, но пытался. И я горжусь, что был его учеником. Невзирая на его тяжелый характер, на суровое обучение… На жесткость, иногда переходящую в жестокость… Он был прекрасным учителем, и мне жаль, что Тьма его ослепила, что он позволил себе стать пешкой в чужих планах. А теперь ты повторяешь его судьбу.
– То есть? – Кеноби всматривался в лицо наставника, ища ответ. Джинн вздохнул, и встал, потрепав бывшего падавана по плечу.